Этой ночью небо белеет
Пропорционально пустеющим шкаликам.
Наплевать, что с обеих нордической стойкости
Не наскрести ни грамма.
Ни льдинки в сердцах распаленных.
Нахмуренный лик небесный
Торжественно демонстрирует
Величие войска созвездий.
Тишина. Только свет габариток,
Рассекающий неизвестность
Вяжущей массы тумана,
Юрко ныряет во тьму проезжую,
Словно зверек затравленный.
Максимальная близость к бездне:
Руку протянешь-вздрогнет,
Но продолжит молчать исступленно,
Покуда в нее добровольно не влезешь,
Не согласишься визжать,
Словно струна железная.
Пласт двухгодичный срезали,
И вновь мы с тобой безболезненно
Дышим синхронно, стараясь молчать,
Доламываем кровать
И остатки собственной нежности.
Без шума и лишних любезностей
Мы снова друг в друга влюбленные.
Я разденусь и лягу на склоне
Бетонного парапета.
Ты лукаво очертишь нелепость изгибов
Фонарика слабым светом.
На зло обывательской лживой скромности,
Утверждая начало лета.
Ловим глазами распахнутыми пролетающие кометы.
Памяти сургучом запечатав, конверты сердец,
Наполненных этим моментом.
От счастья - избытка огня в крови
Ломанусь стрелять сигареты, забыв, что голая.
У неудивленных этому тронутых мхом рыбаков.
А ты будешь громко смеяться
И просить прочитать стихов,
От волнения несколько раз утопив
Оба своих телефона.
Спустя пару суток, насытясь огнем,
Изрядно друг другом поломанные,
Просохнем и, может, воскреснем,
Если сперва уснем.
Вновь устремившись почувствовать горечь
В нас прибывающей бездны.
И только постфактум поймем,
Что те рыбаки затрапезные
Ушли по воде босиком.
А утро порывом гулкого ветра
Откроет балконную дверь.
Словно из фильмов Альфреда Хичкока
Тьма подмигнет тебе,
Намекая, что много еще неизвестного
Можно в себе узреть.
Но, чтобы увидеть на небо лестницу,
Приходится умереть.