Время душит мечту и сражаться велит,
А надежда - дешевая мебель.
Ангел с медным крылом исчезает вдали,
Грязно-серым разводом на небе.
Тучи - лужа чернил - расплескались на стол
Неземного стратега событий.
Все зонты достают - если ливень пошёл,
То оплакан им лирик убитый.
Для поэта звучал этой смерти аккорд,
Для поэта гремела стихия.
Отшумело, прошло. Тот стремится в полёт,
А на смену - живые, другие.
Разве нужен абсент, чтобы горе принять,
И умчаться в далёкие выси?
Муза плачет в углу, как достойная мать,
Но глазами сверкает по лисьи.
Всё решилось давно. И рыдают навзрыд
Только люди, желая согреться.
Из того, что в груди у поэта лежит
Сколотили кресты и Освенцим.
Город чувства пустой. Он ветшает, ничей,
Охладевший к душевным порывам.
Не ночует любовь у трамвайных путей,
Чтобы утром погибнуть красиво.
Не смеется заря над спешащей толпой -
Суетливой, холодной и серой.
Даже птицы молчат над невестой-весной,
И как будто лишаются веры.
Тот, кто умер - смотрел. Он увидел себя
В кабинете печали и пыли.
Он увидел других - те молчали, грубя,
И едва ли когда-то любили.
Небо дышит мечтой. Только ангел мелькнул,
И с Хароном уплыл на галере.
Все слетелись к нему, словно стая акул,
И целуют в болезненный череп.
Он не пил, не курил. Но сегодня абсент
Очень важен для роли трагичной.
Кто бы понял, зачем появился поэт,
Как создатель. Как первая личность.
Вдохновитель для всех, кто касался его,
И кому он оставил в наследство
Город чувства пустой. Томик старых стихов.
И в надежду влюблённое сердце.