// и мы, бесконечно чужие,
ложимся в одну постель,
пытаясь не думать о том, что конец у всего един.
и мы, бесконечно родные,
бросаем сердца на мель -
нам все равно не достать до больных глубин. //
ты кажешься хрупким мрамором - снаружи - броня - не пробьешь, хоть нежностью, хоть ударами - ничем тебя не возьмешь. ты куришь и смотришь холодно, я вовсе не верю тебе. не все, что блестит, то золото. и истина не в вине. она в напускном безразличии, в минутах с тобой и врозь, она в бесконечном величии, которым пропитан насквозь твой стан и твоя бесчувственность. мне боязно, не смотри. я буду смеяться искусствено. я буду рыдать внутри своей обпалённой гордости, своей безрассудной тьмы. у нас - ни стыда, ни совести. мы даже не знаем, кто мы.
ты кажешься хрупким мрамором - внутри простирается боль, я вылечу твои раны, но на этом закончу роль. не буду просить спасения, не стану молить любви. я буду терпеть крушения, как встречные корабли. ты сам до конца не ведаешь, в чем слабость твоя и страх. я сильная, пусть не смелая, но правда то ведь в глазах.
ты колкий, ты бьешь равнодушием, ты топчешь мои сады. ты льдом обижагешь душу, но, мой сад, как ни странно, ты.