Нам светит дальняя дорога тысячей огней,
Люминисцентная природа, стрелы зеленых фонарей,
Рубашка - чистая вискоза, на карте миллион рублей,
У кого деньги - тот нервозен, у кого нет - тот и смелей.
Холодным потом обливался ночами, запасался вещами,
Что не раздал то спрятал, закрыл и подавился ключами,
Пока других провожали, с дороги дальней встречали,
Я с миной дяди Скруджа дома составлял завещание.
Дни рожденья справляли, я говорил, что болен,
Денег нет, да и вообще тяжела моя доля,
Вечно ныл по деньгам, знал что и сколько стоит,
Материалы жалел, к чувствам излишне был стоек,
Но мой внутренний стоик обойдя пару стоек,
Выпив несколько стопок самых крепких настоек,
Разрыдался у входа, открыл меню настроек,
Мой курсор расстроил, обрушил всё, что строил.
Нам светит дальняя дорога тысячей огней,
Люминисцентная природа, стрелы зеленых фонарей,
Рубашка - чистая вискоза, на карте миллион рублей,
У кого деньги - тот нервозен, у кого нет - тот и целей.
Оставшись с дыркой в кармане, залил всю печень отравой,
Весь капитал спустил в ближайшем к дому баре-ресторане,
Пьяный дополз до подъезда, не ждал от жизни наезда,
Упал затылком вмазанный в ступень шпаной подъездной,
Шмонали куртку мне быстро, карман тяжелый стал чистым,
Не помню больше ничего, в крови горячей и склизкой,
Купался долго ещё, ментуру вызвал сосед,
Палата, врач, кушетка и неделю каша в обед,
Я вышел голый совсем, одежда рваная вся,
Пришёл домой - всё обнесли, нет даже просто белья,
И стоик снова сдает, ключи из берца достал,
Спустился вниз, завел мотор и вдаль к закату урвал.
Нам светит дальняя дорога тысячей огней,
Люминисцентная природа, стрелы зеленых фонарей,
Рубашка - чистая вискоза, на карте миллион рублей,
У кого деньги - тот нервозен, у кого нет - тому теплей.