Ноги сами шли, а разум опьянён был.
Руки плоть кололи, а глаза смотрели внутрь.
По реке, да по вечерней трупик плыл.
И у пят его вился длинный угорь.
Листья падали, мох игрался с гробом.
Ветки крыли купол небосвода.
И уставшие, покинутые книги
Шелестели, разнося молитвы.
Гильзы алые падали в канаву.
Разбавляя воду серую затонувших храмов.
Раскалённые сердца застучали яро.
Обожжённые тельца встрепенулись браво.