В кофейне не было окон,
чтобы смотреть на мокрый город.
Еда была… Но странный голод
меня тревожит испокон.
Смотреть. Тайком из-за угла
разглядывать, сбежав от стужи,
внутри меня через «снаружи»
жизнь сквозь стекло… Но нет стекла…
Искать тепла в сквозных дождях,
и в мельтешеньи фар секущих,
в походках, в спинах, взглядах ждущих,
и в жестах… словно на гвоздях.
Провис священный механизм,
расстроен полоумным бредом.
И за истертым сердцем следом
скрежещет духа парадиз.
В кофейне не было окон…
Страстная пятница сгущалась
дождем, и с каплями срывалась
к земле, до грязи, под уклон.
Как нервно крошим мы в шаги
наш горизонт большой дороги
и думаем порой, что боги
гвоздей швырнули в башмаки.
А может все наоборот?
С гвоздями, Богом, светом, болью?
Не нам, а мы на рану солью
просыпались? Из года в год
дрожит под нами плоть миров,
нас лихорадит этой драмой.
Всей спешной жизни панорамой
мы выбрали не тот альков...
Застряли люди на гвоздях,
которые однажды вбили?
Мы – гвозди. Плотника убили…
Плохая драма в страшных снах.
В кофейне не было окон…
Внутри текло сраженье века –
увидеть в людях человека,
проснуться, не разбрызгав сон,
лелея будущий полет
в усталых напряженных спинах,
взгляд, ищущий себя в витринах,
в разбитых нас - столетний мед.
Мне плохо видно – нет окон…
А город мок - вновь дождь со снегом,
и таял в переулке пегом
свет фонарей, машин, персон…
( июнь 2017)