Весело стагнирует в подвале
Золотопоэзия-Кащея.
Динозавры старых фестивалей
говорить по-новому не смеют,
не умеют, не хотят, а нада?
Всё полощут старые трусыни.
Мысль десятилетнего назада
вьется флагом «нового» дзынь-дзыня.
К «месту подвига», к перевороту –
али таковой у нас не грянул?
Али дерзновенные высоты
нонеча не ставят нам капканы
бытовы да экзистенциальны?
Но о них писать – такая скука…
Вот и плещутся цыганкошально
душеньки, кому не впрок наука.
Ну, а я, поэтиха со стажем
в двадцать лет и тройку революций,
вышла из «реала»… мягко скажем,
не туда, откуда не вернуться.
Всё возвратно. Вот литература.
(Искренность, любовь, они – не это).
Здесь мы пишем что-то для «культуры»,
здесь – не там, где надо, – мы поэтом
будем, замирая над обрывом
чьих-то глаз, и пусть же сердце ноет!..
Это что-то вроде перерыва
перед passion очередною
радостного стадного масштаба,
что перевернёт перевернуто
перевёрнутое – ох, не слабо
выполоскать годы как минуты…
Будет место подвигу, конечно,
помощи несчастным и корявым –
тем, кто, чуть почувствовав сердечность,
превратятся в плачущих пиявок.
Мужество – (чтоб женщина – и без? – ну-у!)
красоты и силы ювелирной.
А пока… в лучистую небес-дну
нежности неотреальномирной…
_____
Видимо, качаясь старым клёном,
я о приложенье хлёстких веток:
всем пасьонам да по их пасьонам
ремешком узорчатым – с приветом!