Мысли провисли и давят, как гири, на плечи.
Небо наполнено тяжким свинцовым дождём.
Кто-то им будет сегодня посмертно отмечен.
Кто-то, быть может, им будет сегодня прощён
Только за то, что он верит не сумрачной хмари,
Что затянула в воронку его небеса.
Только за то, что он знает – от запаха гари
Колокол тоже хрипит, растеряв голоса.
Только за то, что читая по солнечным рунам,
Страху смеётся в пустые провалы глазниц.
Только за то, что натянута память, как струны.
Корни её – камертон от истока зарниц.
Этот исток – напоённая солнцем криница.
Два РОДника в ней – с живою и мёртвой водой.
Только глоток – и достаточно, чтобы напиться.
Только глоток – и броня над твоей головой.
Солнечный щит – это круче, чем бронежилеты.
Солнечный луч – закалённое плазмой копьё.
Это, как данность, вручённая солнечным детям –
Каждому, кто окрещён был небесным огнём.
Плавится хмарь, вязнет с бульканьем в тине болотной.
Плавятся маски, зияет внутри пустота.
Рвутся те нити, которые скручены тонко,
Только не те, что закручены были в канат.
Тени сжимаются, тают шагреневой кожей.
Серыми клочьями пена уходит в песок.
Все остальные, пройдя сквозь огонь, станут строже.
Станут сильней и мудрей, окунувшись в исток.
Пусть на изгиб нас не пробует смутное время.
Даже трава ощетинилась строем штыков.
Солнце над нами никто никогда не отменит.
Так же, как прежде, сияет оно со щитов.