Изверившись в ровном и прочном,
брести по камням и стерне,
где частые гребни обочин
под рёбра подхватят тесней,
ветвями возьмутся за плечи,
поднимут, упасть не дадут.
Так легче, так всё-таки легче
врастать, избывая беду,
в своё бездорожье всем телом.
Суровой холстиной степей,
бечёвками троп запустелых
стреноживать сердце, скупей
тоску свою мерить словами,
пока в её мраке горит
едва различимое пламя
и боль выжигает внутри.