Ночь. Улица. Погасли фонари. Я созерцаю.
Окно напротив вспышками мерцает.
За идеальной плоскостью карниза
Электроволнами вещает телевизор.
Там кто-то вязнет в кресле, как в бутылке,
Поклон отвесив пустотой затылка
По изголовью прожитого дня,
И, памятью простуженной гремя,
Поигрывает эхо, словно медью звонкой
В истёртом кошельке с железной перепонкой.
Там кто-то, за стеклом не признавая
Красивых лиц, небрежно выливает
Остаток сил по мутным граням внутреннего мира,
Закрывшись от всего. Молчит квартира
Пустая, как хмельное обещание,
В порыве данное случайного касания.
Там кто-то добрый, или злой, или несчастный
Чужую жизнь мотает безучастно,
Мотает просто так, своей в отместку,
И, путаясь в унылых занавесках,
Седая ретушь капли никотина
Прокладывает путь к верхам гардины.
Чеканят шаг шизофреничный стрелки
Над старой деревянной этажеркой
И парой тапочек, истерзанных эпохой,
Давивших и топтавших крохи
Застолий пышных и когда-то частых,
А ныне столь затратных и напрасных.
И тот, кто там, уже, наверное, в плену Морфея
Сопит и киловаттов не жалеет,
А я средь пустоты все созерцаю
Как тьма напротив вспышками мерцает…