Перевод с марийского Бориса Иринина
В прозрачной тени бурелома,
Средь пней и снарядных воронок,
Над тусклым ручьём закопчённым
Колышется тихо тростник.
Весь бронзово-чёрный от дыма,
Но строен, как прежде, и тонок,
Он выстоял в грохоте боя
И даже к земле не приник.
Не тронули вражьи снаряды
Прекрасного, нежного тела,
Все пули тростник миновали,
И он красовался и цвёл.
И вот командир его срезал,
Свирель из него себе сделал
И, к клёну плечом прислонившись,
Родимую песню завёл.
Короткому отдыху рады,
Ребята присели послушать,
Спасаясь от жаркого солнца
У пахнувшей дымом воды.
А он всё играл и игрою
До дна растревожил им душу,
И думка летела далёко -
В родные поля и сады...
Забыв на минуту усталость,
Дыханье бойцы затаили.
Все знают о том, что когда-то
Пастушил их друг - командир,
И видят погожее лето
Во всей его огненной силе,
Великое время, Отчизну,
Пред ними открывшую мир.
Свирель же всё пела и пела
О счастье, о жизни народа,
Бойцов сокровенную думу
Она раскрывала без слов...
Но тут принесли командиру
Приказ долгожданный... И взводы
Мгновенно поднялись, и песню,
Как ветром, вперёд понесло.
И дружно пошли в наступленье,
За песней родимою следом,
И легче казалась с той песней
Бойцам боевая страда.
Так вёл командир свою роту
Навстречу боям и победам,
А песню на кратких привалах
Свирель запевала всегда.
1942