Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
Иосиф Бродский
Еврейское кладбище нынче в черте Петербурга.
Забор из фанеры сменился на каменный. Впрочем,
всё это не важно прожившим и тихо, и бурно,
за этим забором лежащим давно и не очень.
Лежат и отец мой, и Марк Антокольский, и рядом —
родные жены и друзей, и знакомых. Огромно
пространство, которое вряд ли окинется взглядом,
и мной осознается вряд ли, обычное словно.
И, может быть, здесь и сокрыта великая тайна,
и с нею лежат и уже не восстанут вовеки
ушедшие люди, к которым совсем не случайно
приходят, печалясь, живые ещё человеки.
Приходят с поклоном, с молитвой, с рассказом житейским
о том, что случилось, о том, что уже не случится...
А в питерском пасмурном небе, совсем не библейском,
кружа́т и кружа́т, словно души, молчащие птицы.