Несмотря на канувшую к лету добродетель, роль черно-белого кино в истории становления tutta la vita, трудно переоценить. Особенно, момент его становления в немом эквиваленте. Чего стоит немецкий импрессионизм Мурнау и Ланга. В последнее время заново открываю для себя эту историю, где созвучием переплетается сопровождающий накал музыки Штрауса в величии духа Штейнберга.
Не хватает только красок и блокнота, чтобы изобразить то, что я хотел бы сказать. Но, мои карандаши пришли в негодность, а старая квартира, вместе с библиотекой grandmaman продана.
Остается только память, немного грусти и строки Георга Хейма, которые умрут вместе со мной, где бы я ни был.
Мы предаемся грусти бесконечной,
Где дерево согнулось от тоски,
Мы погружаемся в мученья, словно
В забой, где нас тоска берёт в тиски.
И, сумрачные, над болиголовом
Мы опускали руки в эту ночь,
С улыбкой, еле слышным смехом, словом,
Довольные, мы уходили прочь.
Как снами направляемы скитальцы,
Так мы бродили по сырой земле,
Топыря на руках разъятых пальцы,
В осенней непроглядно-чёрной мгле.
Мы видели, как мчались в небе цапли,
Теней их чёрных скорбный караван.
И растворились в Лете, словно капли,
Что оставляет на стекле туман.
А как вы думаете, senior?)