Сегодня утром я встретил женщину. Она сидела на перроне и пила чай, на который ей едва хватило двух злотых. Это был дорогой чай, фактически роскошь. Было 6 утра, люди не торопясь проходили на лавочки чтобы подождать следующий поезд, садились вместе, говорили о погоде. Кратко. По две-три реплики на каждого. Она молчала и пила чай. В глазах вселенская грусть и усталость, будто вместе с напитком в бумажном стаканчике у неё заканчивался смысл жизни. Я встретил эту женщину и почему-то меня перестал интересовать вокзал, перестали интересовать люди вокруг, да и табло с расписанием стало незаметным. Я смотрел на эту женщину. Она смотрела на чай. К ней подошёл голубь, они переглянулись. Потом подлетели ещё трое. Она молчала, они тоже тишины не нарушали, но я вам клянусь, между ними происходил самый глубокий разговор из всех, что мне когда-либо доводилось видеть. Я подошёл к ней и протянул 20 злотых, она сердечно поблагодарила меня, но денег не взяла. Спросил можно ли сесть рядом, она кивнула. Один из голубей окинул меня недовольным взглядом. Не знаю могут ли голуби выказывать недовольство, но было очень похоже на то. Я спросил куда она едет, она не ответила. Представился. Эта реплика ушла в урну вместе с пакетиком от сахара. Решил вместо диалога завязать шнурки. Подошел мой поезд, я попрощался и незаметно сунул ей деньги в карман. Попытался узнать у проводницы, но та начала рассказывать мне о ценах на кофе. Видимо, мой польский все ещё не особо был похож на польский. Когда я вернулся из Варшавы, она все ещё сидела на перроне, но чая у неё не было. И билета у неё тоже не было. Сегодня утром я встретил женщину. Дежурный по станции сказал, что ей десять лет. И тихо добавил, что поезд с её родителями ушёл три года назад.