ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОРУ ПИДАН
…Был воздух раскален, как в финской бане,
и адские меха вдували зной с небес,
как перегревшийся с полков в предбанник,
по склону вниз сползал в истоме лес.
Из зарослей, где мрак и тень густая,
дразня адреналиновый запас,
сверлил мой профиль, нервы проверяя
на прочность, чей-то осторожный глаз…
Без опыта альпийских восхождений,
без мудрости к Иисусовым годам,
глуша хандру, по гребням ощущений
карабкался я на гору Пидан…
Работа, суета достали постепенно,
жизнь обесценила бесцельная возня,
…таежный Мыс с названием Моленный
спасал здесь от депрессии меня.
…И вот… на пике мы хандру порозно лечим,
на клиросе скалы душа творит псалмы,
она устремлена к высотам млечным,
но человек к земле, - и разделились мы…
И светлой завистью к пернатым птахам
так подмывает и зовет посметь –
пусть все былое обернется прахом –
раскинув крылья, в эту даль лететь…
Но если заступить… и свет метнется прочь…
там встретит милосердною сестрою
и оборотнем обернется в ночь,
целуя в темя кварцевой губою.
…Здесь звуки до ушей не скоро долетают,
без слез сбирают в мир теней отца…
и весть о том намоленным сектантом
не всколыхнет их косные сердца…
…А тут и вправду ночь, свой звездный полушалок
накинув, собралась дежурить до зари,
и лунным фонарем полмира освещая,
зовёт с собой, - чего хандрить, смотри…
Раскрылась панорама подо мною,
там, где-то глубоко внизу, вдали,
сверкая в небо лунною тропою,
как зеркало сиял морской залив,
и с трех сторон, у самых побережий,
как бриллианты, будто перед сном,
забыв, оставлены рукой небрежной,
светились города неоновым огнем…
…И захотелось мне иной судьбы,
другой реальности, от лживых правд и истин
отречься и, как дети, все забыв,
поверить в доброту и дружбу без корысти.
…Ты у вселенских сил снискал благоволенье,
ты, восходя, к себе приблизил высь,
к тебе нисходит дар небес, и озаренье,
как бусины на нить, за мыслью нижет мысль.
Уметь принять, как высшую награду,
вселенский этот дар – пророчески взглянуть
в грядущее, понять - что на земле нам надо,
какой судьба тебе готовит путь…