18L+
В ее Рай жестокий и страстный,
Народившийся месяц глядел,
Каждый путник младой и прекрасный,
На ночлег здесь остаться хотел.
Камень сумрачен в стенах холодных,
А внутри растопили камин,
И на ложе, в шелках благородных,
Возлежала Царица Жасмин.
И приветлив слуга молчаливый,
И ведет он к купели в полу
Того путника, сладкие лиры,
Для услады, волшебной, ему.
Раздевают прекрасные девы,
Взгляды долу, проворно скользят
По его обнаженному телу,
А вокруг сотни свечек горят.
Облачают в прозрачную тогу,
В роскошь спальни ведут не спеша,
Там его ждет Царица нагая,
Миндаль искр в огромных глазах.
В бликах свечек перси в томлении,
Не возможно взор оторвать,
На Царице, лишь ожерелье,
Что она приказала сорвать.
И рассыпался жемчуг по полу,
И блеснули безумно глаза,
Была сорвана тонкая тога,
Вопль экстаза взорвал небеса.
И казалось, что страшные птицы,
Над обрывом летают всю ночь,
И кричат, словно демоны, злые,
Кто услышит, того бросит в дрожь.
В гиблой страсти Царицы роскошной
И в объятиях теней от свечей,
В наслаждении оргии грешной,
Бедный путник был обречен.
А на утро, лишь в бледном рассвете,
Словно саваном, пеной волны,
Облаченное, с улыбкой застывшей,
Неслось тело на валуны.
В Рай ее жестокий и страстный,
Народившийся месяц глядел,
Каждый путник младой и прекрасный,
На ночлег здесь остаться хотел.
Фото из интернета