Гниёт черешня на столе,
Что не осилил спьяну.
Над ней – рой мошек. Только мне
Они по барабану.
Бесстрашный выполз таракан
И слямзил хлеба крошку.
А мне б – ещё чуток пивка –
Ну хоть совсем немножко…
Прополз задумчиво паук
По двери туалета.
А я. То плачу, то пою:
Высоцкий, Д’ркин, Летов.
Соседи стали дверь ломать:
Мол, громко и воняет.
А я лежу. На всё посрать,
Когда всего ломает.
Потом вдруг вспомнил про вино:
Заныкал же «Кагор-то».
Сгущались тени, и в окно
Смотрел свирепо кто-то.
Хоть нычку эту и нашёл,
Открыть уж был не в силах.
И кто-то в комнату зашёл
С иглою и в бахилах.
И сразу в вену препарат.
И смолкли вмиг все звуки.
И я вздохнул: «Ну всё, пора
закончить эти муки».
И в тяжком сне казалось мне,
Что некто злой и сильный
К моей привинчивал спине
коричневые крылья.
И всё твердил: «Успеешь в гроб.
Подохнуть-то не сложно.
Теперь тебе же, долбаёб,
Летать со мною можно».
Мы то парили, то неслись.
Но он, казалось, трусил,
Поскольку мне хотелось ввысь.
А он к земле тянул всё.
Я пнул его, что было сил,
И он исчез, как сон мой.
С тех пор гадаю, кто ж он был –
Тот злой и незнакомый…