Ночь, переход живет и дышит пьяным
Каким-то сумраком в упрёк всему.
Холодный свет звенит в зеленой ране,
И дым не впереди, а мы в дыму
Я и куратор тайный мой бредём
Не в точку Б и не от А подальше
Тащу вину в бочонке, но гвоздём
Пробил дыру мой спутник веком раньше
Два колеса, один гудит мотор.
Так гадко, что услышать запах дыма,
Как оправдание желаешь, чтоб укор
Не вешать без причин. Удар залива
О кость гранита. Колокольня спит,
Но бледный лик ее храпит в набат обрыва.
И сверху видны сотни пар, шуршат
По параллелям вытоптанных улиц,
Как шахматы, забывшие обряд
Поочередности, и даже створки устриц
Бьют марш, не могут, не хотят
Лежать в своих тенях, жевать тревогу.
Сам город попытался повторить
Луны прирост и дал приют любому,
Кто ночью зажигает окна, вид
Такого зрелища-блаженная истома
Для всех пяти. Так надрезают нить
Ребёнка с матерью, и там, согласно Ому,
Родится третий-обгоревший коротыш,
Ползущий в гору, как вода к пустому.
На отдалении понятия сухи,
Цвета минуют промежутки спектра.
Ничто не может скрыться от руки:
Удар, объятия-все это выше метра
И тише неба по центру строки.
Трассёром кружащей во тьме кометы
Эпоха гнётся о Его буйки,
Внизу живущим составляет смету.