Прости меня. Я очень много врал.
Я задыхался, в лжи не зная края.
У пропасти изысканно шагая,
я падал и не чувствовал ковра.
Обкладывал себя кольцом ножей -
лежал, гадал каким порезать вены.
Потом читал до ночи Марка Твена,
а утром выходил кормить ежей.
Кормить ежей, шурующих вдали.
Они сбегались с сумрачного леса
быть может, к ангелу, иль, может, к бесу.
Возможно, я, как Шива, многолик.
Я многолик, поэтому враньё
меня не гложет, что бы я не делал.
Пойми меня, безумие моё! -
Душа не может выпорхнуть из тела
пока я жив. Я буду много врать,
ломать финал, финтить и колобродить,
во лжи своей несчастлив и юродив,
и падать, и не чувствовать ковра.
Орудуя копьём и молотком,
мы выжили - потомки динозавров.
Мы нашу жизнь - саму уже неправду
всосали с материнским молоком.