Дорогие друзья, рад видеть, приветствую Вас!
Как вы уже слышали из предыдущего, я вношу посильный вклад в издание единственного в Тульском крае литературного журнала, каковым является ордена Г.Р. Державина литературно-художественный и публицистический журнал «Приокские зори». Он был основан в 2005 г., и в конце 2015-го г. мы отмечали его 10-летие. Начавшись как межрегиональный, журнал уже скоро стал всероссийским, а ныне по праву уже и международным – многие его авторы из Ближнего и Дальнего Зарубежья.
Редколлегия по-прежнему авторов лучших материалов, опубликованных в «Приокских зорях» либо в серии книг «Приложение к журналу «Приокские зори» в течение календарного года, отмечает присвоением почетного звания «Лауреат литературной премии «Левша» им. Н. С. Лескова».
Ежегодно лауреатами становятся авторы наиболее значимых произведений по разделам: — проза, включая драматургию; — поэзия; — публицистика, включая историко-политическую; — литературоведение, включая литературную критику, краеведение, этнографию и историографию.
Имена лауреатов с указанием номинированных произведений и фотографией автора публикуются в первом номере журнала следующего года издания; например, имена лауреатов 2016-го года будут объявлены в № 1, 2017 «Приокских зорь». Также имена лауреатов объявляются в ряде литературных газет и журналов. Лауреатам вручаются дипломы, лауреатские медали и удостоверения к ним. Премия имеет статус всероссийской. Сейчас объявлен конкурс на 2017-й год.
«Приложение к журналу «Приокские зори» — это серия книг, организованная в рамках «Библиотеки журнала «Приокские зори». Книги выходят в однотипном оформлении с обложкой «под журнал». Каждый автор издает свою книгу сам на базе наиболее удобного ему издательства. К сожалению, журнал «Приокские зори» не имеет никакого государственного или частномеценатского финансирования, поэтому не обладает возможностью материально помочь авторам серийных книг.
Авторы же серийных книг получают следующие, несомненные преимущества:
— как правило, каждая выходящая в серии книга имеет преимущественное право на публикацию в «Приокских зорях» рецензии или отзыва на нее, если автор об этом позаботится;
— наиболее существенное: книги серии, наряду с публикациями в журнале, как уже было сказано, могут участвовать в конкурсе на присвоение звания лауреата всероссийской литературной премии «Левша» им. Н. С. Лескова
Редакция журнала по просьбе авторов, желающих издать свои книги в серии, высылает файлы и шрифты для создания оригинал-макета и однотипного оформления обложки. По напечатании автор предоставляет в редакцию 2 экз. книги.
А еще я занимаюсь изданием альманаха журнала «Приокские зори» под названием «Ковчег». В этом мне активно помогают: Алтунина Людмила Дмитриевна, Крестьянкин Сергей Олегович, Резцов Владимир Вадимович, Демидов Валерий Григорьевич и от журнала «ПЗ» — гл. редактор Яшин Алексей Афанасьевич. Путь альманаха, подобно «ПЗ», вначале начинался с тульского областного издания. Ныне, например, в готовящийся 7-й выпуск, материалы прислали авторы, проживающие не только в Туле и области. Это – Полоцк Витебской обл. (Белоруссия), Одесса (Украина), Симферополь (Крым), Брянск, Медвенка Курской обл., Сокол Вологодской обл., Москва, Серпухов и Дзержинский Московской обл., Эль-Кувейт (Государство Кувейт), Самара, Тольятти Самарской обл., Волгоградская обл., Екатеринбург, Семипалатинск (Казахстан),Тюмень, Нижневартовск, Кодинск Красноярского края. Подавать материалы в альманах «Ковчег» следует по моей эл. почте, которая указана на последней стр. или на визитке.
Это что касается издательского дела. А теперь я хочу прочитать вам один свой рассказ «Волшебная флейта»:
"Антон пришёл в офис, как обычно, за пятнадцать минут до начала работы. К этому времени почти все сотрудники уже на своих местах, и ровно в десять начнётся размеренный, такой же, как вчера, позавчера, месяц и год тому назад, рабочий день. Никто и ничто не в силах изменить этот заведённый порядок во всех его проявлениях, начиная с одежды, дизайна помещений, и кончая делопроизводством на всех уровнях, снизу до верху. Всё разнообразие заключалось лишь в том, что сегодня, может быть, первая выкуренная сигарета будет не в десять сорок пять, а в одиннадцать пятнадцать, предобеденная чашка кофе на двадцать минут раньше, чем вчера, и обедать будут не в «Макдоналдсе», а в «Ростиксе». Итак, каждый день лишь с чуть заметными вариациями, которые не нарушают этот порядок, а лишь подчёркивают его незыблемость. Порядок царил в офисе, всё подчинялось ему, это он говорил устами секретарши: «У вас галстук немного ярковат» или «Где вы взяли рубашку с таким допотопным воротничком?». Впереди виделась бесконечная череда одинаковых рабочих дней, одинаковых выходных, тоже с небогатым набором дел и развлечений, повторяющихся изо дня в день. Можно было легко предвидеть, что скажет тот или иной сотрудник, жена или сын в ответ на твой вопрос или замечание.
В этом единообразии жизнь летела, как стрела, выпущенная из лука кем-то, когда-то и без твоего ведома. Хотелось крикнуть жизни: «Стой, остановись! Куда ты несёшься, как угорелая?». Но никто не кричал, и лишь глубокое бездонное недоумение по этому поводу читал Антон в глазах сотрудников и домочадцев, предполагая, что они то же самое читают и в его глазах. И имя всему этому было – тоска.
По всей видимости, сегодня она перешла некий предел, и, когда Антон ехал домой, им овладела давящая всё и вся отупелость. Мыслей после работы у него уже давно не бывало, а сегодня ничто не оставляло в его душе даже обычных эмоциональных откликов. Каким-то краешком своего сознания он понимал, что это не умственная усталость, а самая настоящая душевная тупость, но ничего поделать с этим не мог. Прогоны между станциями метро пролетали как дни, месяцы и годы его жизни, и осознание этого ещё более усугубляло его теперешнее состояние.
Жена смотрела очередной сериал, оторвавшись только затем, чтобы приветствовать его дежурной улыбкой. Чада были заняты своими обычными делами: сын играл на компьютере, а дочь одним глазом глядела на экран dvd-плейера, где демонстрировался какой-то супермолодежный фильм, а другим – в свой всегдашний журнал. Всё было, как всегда. И ужин был обычным, и пиво его любимое, которое он пил каждый вечер. На кухне царил идеальный порядок, всё блестело, даже пепельница, возле которой лежали его сигареты и зажигалка – он любил покурить после ужина.
Ничто не нарушало обычного заведённого хода вещей, ничто, впрочем, кроме одного – всё усиливающейся тоски. Она опускала ему веки, закрывала глаза, которые и так ни на что не хотели смотреть. Наскоро поужинав и покурив, не приняв душ, Антон тихо прошёл в спальню, и завалился на постель. Сон не шёл, сознание тяжело ворочало неясные, но тяжёлые глыбы каких-то тёмных образов, и он долго лежал, изредка переворачиваясь с боку на бок. Откуда-то появились шеренги людей на одно лицо, в одинаковых тёмно-серых костюмах, белых рубашках, похожих галстуках и чёрных ботинках, которые шли по улице. Женщины выделялись среди мужчин только формами тела и наличием юбок вместо брюк. Вокруг стояли абсолютно одинаковые дома, по мостовой двигались абсолютно одинаковые автомашины, витрины соответствующих магазинов и их вывески были абсолютно одинаковы. Если кто-то улыбался, то все начинали улыбаться, если кто-то хмурил брови, то все начинали хмуриться, если кто-то покупал фаст-фуд, то все начинали есть фаст-фуды. Антон обнаружил, что и он является одним из этих людей, у него мурашки побежали по спине, он захотел бежать, но не мог повернуть в сторону и перейти на бег, как ни силился – ноги не слушались его, они были частью шеренги, как и он сам.
Но вдруг что-то произошло, шеренги расстроились, шаг сбился, люди в страхе стали хватать друг друга за руки, любопытные высыпали из магазинов, заведений и офисов. Никто не мог понять, в чём дело, на всех лицах была написана растерянность. Откуда-то стала звучать мелодия, и она была не похожа ни на что слышанное ранее. Когда же ритмичный топот тысяч ног стих, так как люди, по большей части, остановились, Антон услышал музыку. Это играла флейта. Она звучала всё громче и громче, заполняя собой всё пространство и вовне и внутри. Вот высокая долгая нота её задрожала на пределе, задрожала и оборвалась… Антон начал метаться и искать, где же эта флейта, где эта мелодия, как что-то родное и близкое, которое столько искал, нашёл и, вдруг, потерял - Боже, ну, где же она?! – стал искать вначале по улице, расталкивая таких же мечущихся, как он сам, потом в чём-то тёмном, вязком и давящем, потом в постели…
Он открыл глаза, продолжая шарить вокруг себя по простыни, по одеялу, оглядывая тёмную комнату и тяжело дыша. «Господи, что же это было?.. Мелодия… музыка… флейта… Флейта, ну, конечно, флейта!..» Это была флейта, его флейта, на которой он играл в детстве и подростком, по классу которой он даже одно время учился, и подавал большие надежды, все преподаватели говорили ему о таланте и прочили блестящее будущее. Но родители рассуждали практично, да, что родители, он и сам так рассуждал – в наш век нужно заниматься бизнесом, всё остальное нужно забыть! Забыть?! «Но почему забыть?! Почему нужно было забыть?!» - думал он сейчас.
Антон находился ещё на грани сна и реальности, когда размыты все каноны и установки сознания, когда низвергнуты все авторитеты бытия, когда ясно слышен один голос, голос своей души. И этот голос говорил ему сейчас, спустя почти двадцать лет: «Возьми свою флейту. Почему нельзя заниматься бизнесом и играть на флейте? Смешно? Будут смеяться? Почему не смеются над богатыми, которые, как дети, занимаются тем, чем они хотят? Вернись к себе, возьми свою флейту и играй! У тебя талант, и ты должен его реализовать в жизни, ты должен играть, по крайней мере, для себя и людей, которые тебя окружают, это исцелит и возродит тебя, как вода возрождает засохшее дерево, путника, умирающего от жажды, землю, потрескавшуюся от зноя! Играй, не бойся быть инаковым, непохожим, будь собой!»…
Флейта лежала на том же самом месте, где она лежала всегда, несмотря на все переезды. Почему она хранилась, никто в семье не смог бы дать вразумительного ответа, но она хранилась, то ли как реликвия, то ли как память, то ли просто в силу своей необычности. Он бережно вытащил свёрток, развернул, осторожно взял флейту двумя пальцами, словно боясь сломать, некоторое время просто держал её, привыкая, потом нерешительно поднёс к губам и издал несколько звуков. Руки дрожали, он перевёл дыхание и закурил. Звуки, вызванные им, успокоили его и вызвали к жизни приятные воспоминания, связанные с музыкой. Антон снова взял флейту, на этот раз увереннее, и заиграл, заиграл, не думая ни о чём, ни о том, что скажут жена и дети, соседи, коллеги по работе, друзья и знакомые, заиграл во всю силу своих лёгких. И случилось странное, вначале замолкли виртуальные взрывы и выстрелы, затем гвалт и гомон сериальных разборок, и громкие глухие ритмы тяжёлого рока, в квартире смолкло всё, кроме флейты. Через некоторое время в спальню вошли по очереди с широко раскрытыми испуганными глазами жена, удивлённая дочь и насмешливо ухмыляющийся сын. Но по мере того, как они слушали и видели непередаваемое выражение лица Антона, движения его рук и всего тела, по мере того как мелодия всё больше и больше звучала, заполняя собой пространство, лица жены и детей светлели и становились естественными, словно очищаясь от всего не своего, не свойственного их душе…
На следующий день Антон принёс флейту на работу. Он решил играть несколько минут перед началом работы, после работы и подольше в обеденный перерыв. Реакция сотрудников была похожа на реакцию домочадцев, были и насмешки, и откровенные издевательства, и верчение пальцем у виска, и просто сочувственные улыбки и взгляды. Но, затем, люди всё с большим и большим интересом стали относиться к игре Антона, а через месяц они уже не представляли себе, что придя на работу, не услышат чудесных очищающих душу и воодушевляющих мелодий этой удивительной флейты.
Вскоре у сотрудников дома появились семейные портреты, писанные маслом и акварелью, натюрморты. Одежда их на работе, продолжая оставаться достаточно строгой, стала более разнообразной. Стали регулярными совместные выезды за город, походы в театр и на концерт, на день рождения виновники торжества получали поздравления в стихах.
Главное же было не это – у всех посветлели лица, засветились и потеплели глаза, подобрели отношения, и после работы люди понесли это состояние и в транспорт, и в свои дома. И там всё постепенно стало меняться к лучшему.
Ведь хорошее тоже заразно!"
Вот такой рассказ...
Кроме прозы я хочу познакомить вас с несколькими стихотворениями.
Наша боль последних лет и последних дней — то, что происходит на Донбасе. Как хочется, чтобы на улицах городов и селений Донбасса вместо канонады и выстрелов, стонов и плача звучала добрая, светлая, лиричная музыка. Но, к сожалению...
БОМБОУБЕЖИЩЕ
День и ночь смешались
В лампочке под потолком.
Осень зябко жалась
В угол в погребе сыром.
В банках снедь — немного,
Весь запас семьи большой.
Детский плач. Тревога.
Грохот, вой — обстрел дневной.
Как детей укутать?
Холод — смерть, и солнце — смерть.
Жизнь — одна минута.
Как любовь вместить суметь?
Жизнь была? Иль снилась?
Грохот, вой — обстрел ночной.
Сыщется ли милость
У вернувшихся домой?
***
Что юности прекрасней? —
Какой бы ни был век!
Зачем же взор твой гаснет?
Зачем же алый снег?
В тот важный бой над Доном,
Приняв злодеев месть,
Ты пал бойцом сраженным,
Но спас донскую честь!
Ты мог в подвал укрыться,
Податься в русский тыл.
Но выбор сделан — биться
За дом и за мечты.
Еще совсем недавно
Был маминым сынком.
Теперь за други славно
Стоял с донским полком.
Какой пример для многих:
Седых и молодых —
В бою не делать ноги,
Когда дают под дых!
Назло смертям и тлену —
Герои-молодцы! —
Идут тебе на смену
Все новые бойцы.
Назло двойной морали,
Нацистам и УПА,
Назло безбожным вралям
Их делу не пропасть!
К победам, как и к бедам,
Не привыкать нам век.
Но лучше пусть неведом
Нам будет алый снег.
Пройдут лихие годы —
Сгорят в печи времен —
И мальчик — год от роду,—
Что был огнем крещен:
«Они были донскими, —
Захочет рассказать, —
И были вместе с ними
Господь и Божья Мать!
И дед мой пал недаром —
Какая смерть славней? —
Бывает ль подвиг старым?
Что памяти главней?!»
Но живой человек не может все время жить в состоянии высокого напряжения. Он неминуемо начинает обращать внимание на все вокруг себя, в том числе и на погоду. А она нас удивляет своими колебаниями. Вот, получилось такое шутливое стихотворение
***
Нынче выдался февраль:
То придет с пургою,
То начнет, как бабник-враль,
Бегать за весною.
И ручьями зажурчит,
Запоет капелью,
То, как юноша, вскипит
Ревностью к апрелю.
Перед ним покажет стать —
Холодом ударит,
Льдом оденет все опять —
Ну, зима в разгаре!
А кокеточка-весна,
Чуть бледна с наскока,
Сбита с толка, смущена,
Убежит до срока.
***
Белый плед дремоты зимней.
Ветер лишь не спит:
С облепихи лижет иней,
Желтым в снег сорит.
Серость по небу разлита.
Розовый закат.
И мороз свой пишет свиток —
Холодна строка.
Прочитав, замерзло время.
День — длиною в год,
И, неся сосулек бремя,
Медленно течет.
Вмерзший в наледь лист бумаги
Бисер слов хранит,
На ветру, как знак отваги,
Вымпелу сродни.
А синица дело знает:
Свой прервав полет,
В ягоде души не чает,
Знай себе, клюет.
Всегда, во все времена люди неизбежно находили опору в жизни в своих корнях, в детстве, в добре, красоте и истине.
***
Дом родимый, детства зори.
Паруса сирени белой,
Что весной в зеленом море
К лету движутся несмело.
Мать-и-мачеха, ромашка —
Ситца скромные узоры.
Ждем родительской отмашки
Мы на лавке у забора.
Дым черемух нас всех споро
Запахом возьмет духмяным.
И еще совсем не скоро
Повстречаемся с обманом.
Дом родимый, зори детства,
К вам душой я приникаю,
Ваше близкое соседство
До сих пор я ощущаю.
МИЛАЯ ЗЕМЛЯ
Речка, косогорье.
Дальние поля.
Ближнее подворье –
Милая земля.
Улица под липами.
Тёплый жёлтый свет.
Ставенки со скрипами.
В окнах разноцвет.
Старый дом с колоннами,
Милый старожил.
Кроны над балконами.
Соловьиный пыл.
Дребезжит и катится
Старенький трамвай.
В шёлковые платьица
Нарядился май.
ВЕЧНЫЙ ДРУГ
Когда на землю сходит вечер,
И ночь приходит вслед ему,
Когда уже погасли свечи
И звезды лишь пронзают тьму,
Тогда наш взор в себя направлен,
И сердце ощущает вдруг,
Что ты не брошен, не оставлен,
С тобою Ангел, вечный Друг.
Душа летит ему навстречу,
И нет меж нами тайн и шор,
И светом Истины отмечен,
Духовный льется разговор.
В 2009-м году я познакомился с удивительным композитором, музыкантом и исполнителем, членом Региональной общественной организации «Объединение тульских композиторов» и коллегой по перу – прозаиком и поэтом Владимиром Петровичем Пашутиным. С тех пор он на мои стихи написал уже более десяти песен. И сегодня я хочу попросить его исполнить две песни, которые вошли в нотно-музыкальный альбом «Моя Тула», где представлено 119 песен, посвященных нашему городу. — Владимир Петрович исполняет две песни: «Песня негромкая и соловей» и «Тула».
Летом 2016-го года я имел счастье познакомиться с замечательным композитором, аранжировщиком, педагогом, концертмейстером, ответственным секретарем Региональной общественной организации «Объединение тульских композиторов» Сергеем Владимировичем Сениным. За этот короткий срок Сергей Владимирович написал на мои стихи ряд песен, которые вошли в коллективные нотно-музыкальные сборники «Тульская осень», «Зимушка» и готовятся коллективные сборники на стихи о весне и лете, а также наш с ним авторский сборник, где будут только песни на мои стихи. Позже я познакомился с супругой Сергея Владимировича, удивительно лиричной поэтессой Людмилой Ивановной и прекрасной молодой и очень талантливой исполнительницей Марией Сениной. Сегодня будут исполнены две песни: «Снежинка за снежинкой» — из сборника «Зимушка» и «Ностальгия» — из будущего коллективного сборника песен о тульском лете. Обе песни еще нигде и никогда не исполнялись, сегодня состоится их премьера. Итак, поет Мария Сенина, аккомпанирует автор музыки — Сергей Сенин. — Исполняются две песни: «Снежинка за снежинкой» и «Ностальгия».
Дорогие друзья, у меня есть несколько литературных газет, всем, к сожалению, может не хватить. Кто желает, пожалуйста. — Раздаются газеты.
У кого нет моих координат, после мероприятия можете подойти за моими визитками.
А сейчас, может, у кого есть вопросы, пожалуйста? — Вопросы, короткие выступления.
Дорогие друзья, вот и подошел к концу наш вечер. Благодарю Вас за то, что пришли, что участвовали! Поздравляю Вас с наступающим 23 февраля! И до новых встреч!