Мой милый мастер, не ты ли сердечно
в ночи к богам обращался с мольбою?
Чтобы скульптуру твою навечно
они живой одарили душою.
Благоволила Астарта моленьям,
но оказались старанья напрасны,
когда в другой ты нашел утешенье,
не устояв от земного соблазна.
И проклиная всю эту затею,
в любовь богиня утратила веру.
Зачем, скажи мне, свою Галатею
ты променял на живую деву?
Пусть имя ей - возвращенная к жизни*,
но разве в имени дело, мастер?
Ведь если бабочкой назвать слизня
он всё равно над полетом не властен.
Ты безучастен к судьбе творенья.
Зачем, скажи, оживляла я камень?
Ведь ей осталось одно смирение,
хотя в душе её горит пламень.
Хотя в душе её бурлят страсти,
ночами грезятся твои руки.
А ты ей сердце терзаешь на части,
и завещаешь танталовы муки.
Ведь никогда ей не быть твоею,
не замирать в ожидании счастья.
Пусть оживил ты свою Галатею,
что толку в этом теперь, мастер?
* Анастасия в переводе с др.-греч. — «воскресение» (возвращённая к жизни)