А я по московским шатаюсь проулкам.
Чую нутром тупики, повороты.
Время подсказываю, место прогулки:
Долготы, широты…
Блок не напишет снова «Двенадцать».
Новые сутки и новые правила.
Мы по эпохам, по партиям, нациям –
Встали неправильно.
Ветхие люди и ветхие здания
В полночь не смотрятся вовсе – пропащими.
Каждый свое выполняет задание;
Кажутся – спящими.
Здесь был Есенин: тоскливо-тоскливо
Воет собака в полночном дурмане.
Что ей приснилось? – бескрайняя нива
В лунном тумане?..
Что мне здесь делать?! На что же решиться?
С ночью бороться? С дурманом? С собою?
Или забыться, упасть, потушиться…
Предаться отбою?..
Перекрещусь на макушку…
Присяду.
Тьма… Тишина – Джону Донну не снилась!
Ноет душа – прямо нету с ней сладу!
Поизносилась.
Эти проулки и Грозного знали!
Что я им? – сор бесполезной эпохи.
– Вы меня видите? (делаю знаки)
– Видим, но плохо:
Ты – это пыль, с твоих туфель осевшая.
Утром сметут тебя бойкие дворники.
Вечность людей миллионы поспешно
Гонит сквозь дворики.
Что ж, подметайся, пыльца перехожая!
Неразличима ничья здесь личина.
Да был ли Есенин?! – ну, кепка похожая…
Был просто мужчина...
июль-август 2012 г.