Иду по людной улице
Москвы, большого города.
Смотрю. Один — сутулится,
Другой — с пропитой мордою.
А дед больной, нечесанный,
Сложив ладони чашею,
Копейки ради ломанной
Помянет Бога нашего.
Покрыв головку проседью,
Старушка снова плакала
О сыне в гроб положенном.
А рядом ржут, как лошади,
Бабищи с жирной кожею.
И смех их грязный, гаденький
В ушах звенит, как колокол.
А на душе лишь слезы матери —
Людей страданья голые.
Хочу взглянуть я, Господи,
В глаза твои бесстыжие:
Достойным — слезы до смерти
Поганым — смех до грыжи.