Я в родимом ауле с рожденья росла.
И в отцовском саду, словно роза, цвела.
Полюбила джигита себе на беду.
Мне джигит обещал: «Я тебя украду!»
Милый сердцу джигит обещал: «Украду!»
И не главный вопрос, всполошится ль родня:
Как похитить меня, если нету коня?
Он умчался в столицу - деньжат накопить
И коня для меня непременно купить,
А не как вы подумали - деньги пропить!
Головами качая, прощался аул.
Громче всех головой мой родитель качнул:
Безрассудно, затратно, мол, и далеко.
Он найдёт там себе Марико-Дарико,
И, конечно, забудет свою Сулико…
Я осталась глазеть в предзакатную даль,
По ночам от отчаянья трескать миндаль.
К предрассветной тиши придираясь вдвойне:
Вдруг там едет джигит мой на белом коне,
Ну, хотя бы на сером, облезлом коне.
Но зато возвращается, сука, ко мне!
10 лет, 20 лет, вот и вечность прошла.
Я внучатых племянниц мужьям отдала.
Но ждала, окаянную верность храня:
Пусть уже возвратится, хотя б без коня.
Пусть пешком украдёт, остальное херня.
Ведь пока он пахал, вырываясь из жил,
Конь, возможно, на полку копыта сложил.
Нет предела надежде. Но были деньки,
Когда я его громко звала у реки,
И меня от натуги постиг ларингит.
Но вернулся в аул милый сердцу джигит.
Не на белом, конечно, и не на гнедке -
Он приехал в аул на своём ишаке
И бутылкой «Кварели» в заплечном мешке.
За спиной у меня стрекотня, шепотня.
Но ишак кое в чём превосходит коня!
Я-то знаю, что Боженька любит меня:
Как с артритом моим мне залезть на коня?
С энтеритом моим,
С ларингитом моим,
Уретритом моим,
Простатитом твоим
Нам залезть на коня?