Я про Остера не знаю,
про Остера ничего.
Снова тень свою пинаю,
чтобы где-то отлегло.
Спотыкаюсь о сомненья,
выхожу на рандеву
в памятные те мгновенья,
где слова все про весну.
От моих начал по спуску
я иду, отклячив зад.
Семечки я с тенью лузгал,
говорил всё невпопад.
Потерял размер тусовки,
опрокинулся в метель,
обе лопнули кроссовки,
расплелась вдруг канитель.
Обогнать себя хотелось
по-над речкой в тишину.
Не о том опять запелось,
вождь поставил мне в вину,
мол, за тенью не угнаться,
впереди она бежит.
Мне не хочется ругаться,
что-то снова дребезжит.
Оглаголилось пространство,
индевеют Небеса
от чекистского тиранства,
где сплошная полоса
пролегла из чёрной туши
и лежит стопервый год.
Леденеют наши Души
и никто уж не спасёт
от морозного покоя,
под навесом злой молвы.
Тень укрылась за левкоем,
где давленья нет Москвы.