Евгения Князева
Пермь
Образ зеркала и принцип зеркальности
построения текста в метаметафоризме
Образ зеркала является ключевым и всеобъемлющим в метаметафорической поэзии: он открывает мир и вбирает его. Но и текст, запечатлевающий этот мир, оказывается уподоблен зеркалу, способному отражать тексты культуры и самого себя. Поэтому можно говорить о принципе зеркальности его построения. Следует отметить, что слово-строка-текст не разворачиваются в линейном времени и даже “не возвращаются назад” (семантика лат. versus) традиционными способами: “эхо” рифмы, метрическая повторяемость, равностопность, параллелизм и т.п. Происходит выворачивание в многомерном пространстве “космического нутра звука” (К. Кедров). На наш взгляд, точнее было бы сказать “буквы”, т.к. “облик” текста формируется не мелодикой, а графикой стиха. Однако графика, ассоциирующаяся у нас с футуристской игрой в “кубики” языка (вспомним “конкретную” поэзию), не оказывается презентативной, эффектно бросающейся в глаза (здесь нет демонстрации лабораторной работы с “атомами” слова). Повторяемость звуков либо выявляет определенные буквенные сочетания, “остовы” согласных, которые могут быть облечены в плоть гласных, либо фиксирует отдельные гласные, которые наделяются бесконечным смыслом, т.е. смыслом, выходящим за границы семантики лексического состава строк.
Такой способ организации речевого потока обусловливается способностью слышать в звучащем слове другие, сокрытые слова. Рассмотрим в качестве примера стихотворение К. Кедрова “Зеркальный паровоз”.
Зеркальный паровоз
шел с четырех сторон
из четырех прозрачных перспектив
и преломлялся в пятой перспективе
шел с неба к небу
от земли к земле
шел из себя к себе
из света в свет
по рельсам света
вдоль
по лунным шпалам
вдаль
шел раздвигая даль
прохладного лекала
входя в туннель зрачка Ивана Ильича
увидевшего свет в конце начала
Он вез весь свет
и вместе с ним себя
вез паровоз весь воздух
весь вокзал
все небо до последнего луча
он вез
всю высь
из звезд
он огибал край света
краями света
и мерцал
как Гектор перед битвой
доспехами зеркальными сквозь небо
Все Карамазовы – братья
Кармы и к Раме зов.
Был Карамзин – Карамазов
Стал Кармазин – Карамзин.
Ключевой образ текста – паровоз, все отражающий и во всем отраженный. Зеркало в метаметафорической поэзии – это всегда плоскость, войти в которую – значит преодолеть очевидность мира трех измерений. Ту же смысловую нагрузку несет метафора “туннель зрачка”. Туннель – символ четырехмерности пространства (конец туннеля – точка, начало – точка, вывернутая в дыру = световой конус). Известен следующий оптический эффект: если зеркала поставить друг против друга, то отражение в каждом из них будет выглядеть как туннель, уходящий в немую бесконечность. Аллитерация “р” и “с” подчеркивает семантику отраженного света. Изобилие сочетаний “ре”, “ер” указывает на звучание ноты “ре” (подробнее эта деталь будет рассмотрена ниже). “ПрохЛАДное лекало” - фонетическая кульминация текста. Структура однокоренных слов “проЗРаЧных”, “ЗеРкало”, “ЗРаЧок” при палиндромном прочтении дает структуру ЧРЗ с семантикой перехода ЧеРеЗ грань. Структура слов “паРоВоЗ”, “ВоЗдух”, “ЗВеЗд” (ВЗ) представляет собой структуру РаЗВеРнутости человека во вселенную. Сравнение с Гектором, главным троянским героем “Илиады” Гомера, не случайно. Известно, что в Древней Греции щиты делали зеркальными в ритуальных и стратегических целях. Так, Гомер восхищается Гефестом-художником, создавшим щит, на поверхности которого была видна вся картина мира (ритуальная). В то же время щит-зеркало смущает нападающего врага, т.к. тому приходится бороться с “самим собой”.
Грамматический сдвиг в финале текста “КАРАМзин – КАРМАзин” указывает на соотношение “человек – судьба”, актуализирует семантику бессмертия, дарованного смертному. Фамилия Карамазовы раскладывается по принципу “матрешки”: “братья Кармы” и “к Раме зов”. В “братьях Кармы” прочитывается аллюзия на восточную мифологию, где карма – судьба и одновременно сумма деяний, на основании которых “рассчитывается” следующее перерождение души. Так как реализация кармического закона есть колесо Сансары, перерождение можно рассматривать как выворачивание, отражение нынешней судьбы в судьбе будущей. Рама, на наш взгляд, имеет двойное значение: с одной стороны, это имя индийского божества, с другой, – граница портала между мирами (оконная рама, рама картины, рама зеркала и т.д.). Например, у Кедрова “твое тело – рама другого небесного окна голубого”.
Если в рассмотренном тексте зеркало выступает прежде всего как образ, то в другом стихотворении - “Зеркало” - помимо образа, используется принцип зеркальности композиции.
Зеркало
Лекало
Звука
Ввысь
Застынь
Стань
Тон
Нет тебя
Ты весь
Вынь себя
Сам собой бейся босой
Осой
ссс-ззз
озеро разреза
лекало лика
о плоскость лица
разбейся
то пол потолка
без зрака
а мрак
мерк и рек
ре
до
си
ля
соль
фа
ми
ре
и рек
мерк
а мрак
без зрака
то пол потолка
разбейся
о плоскость лица
лекало лика
озеро разреза
ссс-ззз
осой
Зеркало здесь вводится не как предмет, а то, что способно отражать (собственная сема) и как инструмент, вычерчивающий кривые линии (наложение семы лекала), создающий вибрацию звука.
Звук, “поднимаясь”, становится застывшим тоном (реализуется вторая сема лекала – шаблон, модель). Звук отражается в поступательном движении вверх.
Эти четыре строки располагаются по принципу семантического контраста, выражающего колебательный процесс звучания, амплитуда которого меняется: то звука нет, то он “весь”, переполнен собой, то он выворачивается, то бьется в себе “осой”. И, наконец, реализуется фонетическое выворачивание звука в амплитуде “глухости- звонкости”.
Возникает плоскость симметрии виденного мира и отраженного, появляется субъект отражения, как и звук, разбивающийся о плоскость зеркала. Человек отражается в горизонтальном измерении. Ему соответствуют взаимоотражающиеся пространства пола и потолка (вертикальный план). Анаграмматическое прочтение “зрака” (“кара”) и палиндромное “а мрак” (“карма”) указывают на предопределенность судьбы текста, т.к. в этих строках он достигает кульминации, появляется ожидание обратного пути.
“Ре” – самый высокий звук в октаве стиха. По мнению Кедрова, эта нота уникальна, т.к. нотный провал между верхней и нижней “ре” отражает реальный перепад в звуковом спектре. Чем выше звук, тем выше его частота. Т.к. происходит спуск на октаву вниз, частота колебаний понижается вдвое. Поэтому количество строк после нижней “ре” (третья часть) сокращается вдвое по сравнению со строчным объемом до верхней “ре” (первая часть).
Таким образом, композиционно реализуется идея неизбежной неполноты зеркальной отражаемости мира, искажающей представление о нем как о плоскостной картине действительности. Идея неадекватности первичного относительно вторичного. Образуется традиционная оппозиция - плоскость, противопоставленная объему, - неприменимая при попытке многомерного видения.
В стихотворении отсутствует синтаксис, навязывающий причинно-следственные связи, последовательное развертывание текста. По принципу “выворачивания” строятся все его уровни: фонетический (“ссс-ззз”), лексический, основывающийся на анаграммных инверсиях (“сам собой бейся босой /осой…”, “озеро разреза”, “а мрак мерк и рек” и т.д.), композиционный (текст доходит до ноты “ре”, после которой наступает нотный “провал” до следующей “ре”, и повторяется с точностью до наоборот). Зеркало само по себе рассчитано на плоскостное отражение внешнего, если же отделить от него “способность к отражению” и наделить ей человеческий глаз, то окажется возможным многомерное видение мира. Попытка подобного отражения была предпринята метаметафористами. Яркий пример – стихотворение И.Жданова “Взгляд”: “Был послан взгляд – и дерево застыло. /Пчела внутри себя перелетела /через цветок, и, падая в себя, /вдруг хрустнул камень под ногой и смолк” Произошло выворачивание, и мы оказались внутри надкусанного яблока. Перспектива переместилась внутрь, как бы до грехопадения Адама, но с сохранением памяти о нем: “Надрезана кора, но сок не каплет /и яблоко надкусанное цело”. Внутренняя, “обратная” перспектива открылась в поэзии. Поэтические образы начинают строиться по принципам именно этой перспективы.
Поэты работают с образным словом, особенность которого, как отмечал еще А. Потебня, в том, что его генетический признак не угасает и отсылает нас ко времени, где “все произошло”, работая, таким образом, на воссоздание мифологической картины мира. Последняя возникает, например, в стихотворении Е. Кацюбы “Зеркало”.
...Тогда сотворил Бог зеркало
и отразился в нем –
так Адам создан был,
и Бог его любил,
как самого себя.
Отразился Адам в зеркале –
так Ева явилась,
и любил ее Адам,
как самого себя.
Посмотрелись Адам и Ева
друг в друга, как в зеркало,
и появились у них дети,
и Ева полюбила их
больше самой себя,
оттого дети любили только себя,
и убил Каин Авеля.
В гневе разбил Бог зеркало
и развеял по свету.
Оттого мы видим мир
не как создал Бог,
но как отражает зеркальный прах.
Зеркало оказывается единственным сотворенным предметом не по принципу отражения, но наделенным функцией отражать – создавать по образу и подобию Божьему. При этом смысл творения связывается с идеей адекватности любви (“как самого себя”). Обнаружение людьми способности отражать друг друга и порождать приводит к искажению акта творчества, и как следствие, превышению меры любви. Дети замыкаются в собственном эгоизме, утрачивая способность отражать. Отрицание другого как подобного себе приводит к убийству. Зеркало, созданное Богом, теряет животворный смысл, и поэтому тоже подвергается уничтожению. Композиция стихотворения зеркальная: вместо цельности – осколки, вместо адекватности – деформация.
Отголоски “Зеркала” мы находим в палиндромном тексте того же автора - “Зеркало Евы”.
Аве, Ева!
Ума дай Адаму
“Рад я – ем змея дар!”
Но мед – демон,
небу – бубен,
ночи бич он
“Я аркан-звезда, ад, зев, знак рая”,
“Я – луна нуля,
ада к раю аркада!”
Узор ангела лег на розу,
нежен
летел
лад Евы ведал.
В аду зло полз удав.
“Ада кора – Зодиак. А там – атака и
доза рока? – Да!”
Двуединая сущность Адам-Ева проявляется в анаграмматическом ее прочтении “Аве, дама!”. Начинается текст со здравницы, обращенной к той, которая инициировала “выворачивание” человека в мир и другого человека. Две автометафоры выводят на понимание homo как звездного метакода вселенной. Он одновременно и точка, и “зев”, “дыра”, “нуль”, ад и рай.
Подобным образом принцип зеркальности реализуется в тексте “Восход в зеркале заката”, но уже с отсылкой к другим героям культуры – Артуру и Атону.
ЗАКАТ
Я – ига мира замок.
Ах, это имя не там, осени куб –
закон, Евы тон –
алоэ, цена тени он,
ход в ворох адониса.
От
Артура шла темнота,
короля нем меч
и туп –
лев луны в чаду у дурмана.
Я сличу ладов зов:
себе ни разу,
ему - воля и сад.
Я – ром боли,
а не полет.
А муза разума – мрака кот, сова.
ВОСХОД
Кома зари – магия.
Но ты – венок азбуки, несома тенями
от эха,
но и не танец Эола,
А синода хоров вдох.
То
Атон метал шар утра,
чем менял, о рок,
пути,
а нам руду удач вынул. Вел
воз вод, а лучился
у зари небес.
“Да” сияло в уме
и лоб моря,
тело – пена.
А Востока карма – муза разума!
Структуры “Восхода” и “Заката” зеркальны по отношению друг к другу. В их основе – палиндром, а в некоторых случаях и семантика противостояния. Рассмотрим ее.
Ах, это имя не там, осени куб –
Но ты – венок азбуки, несома тенями
Куб – четко ограниченное, замкнутое пространство, первооснова мироздания, олицетворение устойчивости, неизменности. Венок – хитросплетения, в данном случае в смысле “вязь”. Словосочетание “несома тенями” указывает на воздушность, эфемерность конструкции.
От
То
Закрытый слог, сема “ограниченность”, противостоит открытому слогу с семой “путь к познанию”
Артура шла темнота
Атон метал шар утра
Атон – “диск солнца”, в египетской мифологии одна из ипостасей бога солнца, тело Ра. Кацюба использует метафорический перифраз, указывающий на солнце. Кроме того, Атон – нота = одушевленная музыка.
лев луны в чаду у дурмана.
а нам руду удач вынул. Вел
Неопределенность контура луны в дымке “выворачивается” в явно вещественную “руду удач”. Последняя – метаметафора, соединяющая земное и иллюзорное.
Итак, несмотря на явную обращенность метаметафористов к авангардной поэтике, нам представляется, что их творчество ориентировано на преодоление дисгармонии с помощью анаграмматического и палиндромного способов построения художественного образа. Если авангардное искусство основывается на переворачивании традиционных представлений, проявляя “интерес к “изнанке”, “низу”, эстетике безобразного, то метаметафоризм исходит из принципа выворачивания, зеркальности мира. Там, где есть низ, есть и верх, внутреннее “предполагает” внешнее и т.д. Они ищут “доломерие” Лобачевского в семантических “глубинах” слов.
Hosted by uCoz