"Вынеси меня!" - кричала слепо
старая кликуша у паперки,
рыжая, одетая нелепо,
тиская в руках свое ведерко
с пятачками счастья. Забываясь
от приливов горечи и сласти,
что плывут над миром, открываясь
только тем, кто дышит через страсти.
"Вынеси меня!" - кривились губы
обтекая розовой помадой,
"Вынеси меня скорей отсюда,
Вынеси меня, мне очень надо!"
Параллельно с колокольным звоном,
аритмично, в кровь сбивая звуки,
заливалась похотливым стоном
мерзкая и злобная старуха,
тиская в руках свое ведерко
с резаной газетною бумагой.
"Вынеси меня!" - и кто-то дергал
веки на глазах, и даже уши
шевелились с бешеной отвагой.
"Вынеси меня!" - никто не слушал,
пробегали - побыстрее! - дальше,
ускоряя шаг от дикой фальши,
отвращая взгляд от сивой грязи,
от ведерка с чистой-чистой мразью,
в тишину закутывая души.
А в притворе - литию стонали
по новопреставленному деду...
Вынесли. Рыдали, поминали:
фронт, блокаду, ордена, победу...
На паперке - тряпки пестрой кучей
и ведро со шваброй. И - синица.
По небу гуляют куры-тучи,
а соседской кошке снова снится,
что она - тигрица... По саванне
медленно перетекает плавность
теплой шкуры.
Знаешь, это - странно...