***
Ирине Райз –
за придумку с лунной невесомостью
и за всё остальное …
Зашвырну большую стрелку за полночь.
В этот час шлифуются грехи,
ни в одну не вписанные заповедь, –
потому что,
Господи, –
стихи!
Ну, а ты – носись по дому голая…
Для одиннадцатой – самый шик:
заповедь,
она нужна не в голову –
для души,
и нас с тобой смешить.
Не обманешь:
та ещё колдунья ты!..
Не вино – тебя я пью до дна.
Мне луны не надо
слышать Лунную:
кто она,
без музыки луна?!
Был бы я слепой,
глухой,
иль пьяница,
разбазаривший остатки чувств,
я бы и тогда стихами каялся,
если вдруг живой
не докричусь.
Я кричу!
А ты не падай в обморок:
это же совсем другая боль,
это – как, крыло макая в облако,
в нотном стане бахнуть ля бемоль.
Не горюй,
ведь всё, что с «не» –
невечное:
нежность, недосказанная грусть,
неземное,
доНЕльзя беспечное,
что не учат люди наизусть.
Кто ты,
словно ночью солнце с Запада?!
Милая!
Награда за грехи!
Ты одна такая, словно заповедь,
что положат
на мои
стихи…