-Как наша родственница злая?
Что с ней прикажешь делать, мать?
Ест поедом, границ не зная?
Да, нешто, как придёт, прогнать?
-Да нет, пускай её уж пучит,
Сама себя она замучит,
Молчи, не вздумай говорить,
Ведь не придёт и хоронить.
-До похорон твоих не близко,
Успею вас я помирить,
Лет тридцать ей не дать мудрить-
Блаженство, и не капли риска.
-Какой ты сроду баламут,
Сто двадцать точно не живут.
-Ну вот, ты «што» не смотришь телек?
Там долгожителей полно,
Не диктор врёт там из-за денег -
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ кино.
-Ну да! Винцо там попивают,
Пасут стада, забот не знают.
На солнце фрукт и каждый лист,
Здоровый харч и воздух чист.
-Сама ж шутила: харч полезный
В Войну, и сразу после, был,
-«Диета». Да. Никто не ныл,
И ввек я не была болезной,
От корки хлеба мало бед,
Она, иной раз, весь обед.
-На корку было что намазать?
-«По-тихой», старшая сестра,
Охотница по полкам лазать,
Когда все разошлись с утра,
Из пузырёчка с рыбьим жиром
Чуть-чуть, чтоб кончилось всё миром,
Намажет и себе, и мне,
Преступницы мы наравне.
Жир этот деду по рецепту
Выписывал, конечно, врач,
Но «сласть» хотелось, хоть ты плачь.
Все «вносят», мы ж «на вынос» «лепту».
-За «малость» кто раскрыть вас мог,
Похоже, в курсе был лишь бог.
Но рыбий жир, какая гадость!
Я помню этот «препарат».
-А нам тогда казался в радость,
Вкусней чем нынче во сто крат.
Бывал вначале в нашем доме,
И супчик на мясном бульоне.
Вот, правда, мясо не про нас,
Больному-то нужней как раз.
Потом по деревням ходили,
Меняли вещи на еду,
Не есть же, правда, лебеду,
В деревне всё ж получше жили,
-Куда как легче при земле,
Хоть «всё для фронта» и в селе.
-С конца войны уж в институте.
Меню всё также не полнит,
Есть хочется всегда, по сути,
Ну и грызём наук гранит.
В просторах карточной системы
Свои мне в помощь «теоремы».
Продам талоны на еду,
На новый фильм в кино иду,
Разгрузочные дни, а как же.
-Я видел фото тех годов:
Стройна, красива без трудов,
Без фитнесов, там разных, также.
Но помню фотку, а на ней
Лицо твоё куда круглей?
-Да, это на «хвостах» разъелась,
В каникулы в родных краях.
-Кому ты там на хвост уселась?
-Не те хвосты, что на костях.
Картошки не было в те годы,
Чтоб засадить ей огороды,
Как было то перед Войной,
Так сев был сахарной свеклой.
Но не давали зреть породе,
Есть надо – прерывали рост,
Добычей был какой-то «хвост»,
Полезней нет хвостов в природе.
Тебе б поесть тот «фрукт» «вкуснющий»,
А то ты вон совсем худющий.
-Ты хлеб на зрелище меняла.
Представить я могу с трудом,
Чтоб ты вообще-то торговала,
Хоть позже был и скот, и дом.
-Да, правда, редко то случалось
И я всегда притом стеснялась.
Вот с пайкой хлеба, например,
Стою, подходит офицер,
Смекнул, не спекулянтка вроде:
«За что торгуешь калачом?»,
Я робко бормочу почём,
Даёт мне деньги и уходит.
«А хлеб-то вы забыли взять!»
«Ты ешь сама, учись на пять».
-Какие же ещё изыски
Знавал студенческий ваш стол?
Имелись ли какие риски,
Бывал какой-то разносол?
-Соль точно на столе бывала,
Про разносолы вспоминала
(Из довоенных погребов),
Риск был бы - не было грибов.
Вот «затируха» выручала:
«Перетиралася» мука
В неполной чашке молока
Варилась в том же мало-мало.
Ну, вроде клёцков в молоке,
Гуляй подруга налегке.
-Ну вот, фундамент был заложен
Здоровой жизни на года,
Хоть тот период был и сложен.
А чем всё кончилось тогда?
-Год «сорок семь» в календаре-
Конец суровой той поре.
Отмена карточек, мой друг,
И поначалу был испуг,
Все захлебнулись в кривотолках.
Но в тот же день по всей стране,
По ценам божеским вполне,
Любой товар лежал на полках.
Рублём платили напрямик,
Люд быстро к этому привык.
В тот год, проездом в Сталинграде,
Пред автотрассой на пути,
Стою, не ротозейства ради -
Через неё не перейти.
Сплошным потоком едут грузы,
Забит машины каждый кузов.
«Стройматерьял» со всей страны,
Цемент и камень здесь нужны.
-«Как ОТСТОЯЛИ, так ОТСТРОИМ
Любимый город Сталинград,
На том же месте будет град»-
Такая речь, как перед боем.
Тогда на всё хватило сил,
Никто отсрочки не просил.
-И эта стойкость и уменье,
Привычное тогда терпенье
Не прерывались ведь вообще,
Потом всё «сбилось» при «Хруще»