Стволы сточенные Времен вещают черствое подобие:
Мы рвем гранитные связи, как беззаконное затворье.
И в знаки черной пустоты, туманных лейк приятно ранясь,
Так, отстраняясь между дел, мы чтим чужую вероятность...
Вергиллий пас стада из снов, из роз слагал Событий редких,
чинил механик древних звезд и знал заранее грусть едких...
В преверсий струнное основ, кто о мирах читал стихии,
там, парраллельное столов и мы сидим, такие злые...
На что еще тревожить Их, знать, распрямляя кренных линий,
вращая рукопись меж строк, снимать совсем чужие ширмы...
А шифры вечности гудят,- все фазы чтут на растоянии:
Пусть превосходят нас во всем, где чувств потерянное плавно...
Повздорив нейро, уж без сил, вливаясь в верное гармоник,
лучась, как будто шепот лир, смыкая кольца Вероломных...
Там, у Сатурновых колец, забыв себя хотя б на малость:
все милость ждем чужих небес и любим странных вечно маясь...
Где только грубое десниц из покорений абсолютных,
но есть и в этом глубина, срываясь в вихри ядер умных...
Здесь рабство душ смиряет гнев, - что мы, как пойманные в netti,
все ждем той милости небес, не понимая, - мы, как йетти!
И, вот, миры сверх Время ждут, все также краем и натужно,
мы будем в очереди, шаг, и там вопрос, - чего нам нужно...
Чего еще нам ждать от тех, кто управляет пиром древних,
так, если есть времен предел, мы станем в ряд почти бессмертных...