Твоя душа не держит зла,
Во мраке мира расцвела,
Что не оценит, впрочем, люд:
Никто не даст тебе приют.
Для них, увы, ты лишь чужак,
Пройдут, не замедляя шаг,
Спокойно мимо в час нужды,
Всем хватит и своей беды.
И вот, бредешь сквозь шумный град,
Где отовсюду крик да смрад,
И видишь вдруг — больная мать
Над сыном брошена рыдать.
Ребенок дышит тяжело.
Чахотка? Да, не повезло,
Но всякий мудрый человек
Себе прибережет ковчег.
И так проходят мимо них,
Держась подальше от больных.
«Что смысла в мире без надежд?
Несчастных полон он невежд.
И, право, чем же лучше я,
Спокойно мимо проходя?»
Но чем ты можешь им помочь,
Раз отовсюду гонят прочь?
Но вот решение пришло,
И будто светлое крыло
Блеснуло тускло за спиной,
И воссиял на миг изгой.
Но тут же блеклый свет померк,
Припадок ниц тебя поверг,
И, как в начале всех начал,
Вдруг смех ребенка прозвучал.
Вскричала мать, изумлена,
В мир будто вновь пришла весна,
Такому счастью нет имён:
Ее ребенок исцелён.
Толпа стоит. Глядят, гудят.
С опаской встретила твой взгляд,
Спокойный и усталый, мать
И стала вдруг в толпу кричать:
«На что уставились, народ?
Помрешь — никто и не моргнет.
К чему здесь столько ваших глаз,
Не стану я пускаться в пляс!»
И тихо-тихо говорит,
И глас, и вся она дрожит:
«Спасибо, странник. Уходи.
Пусть на самом краю земли
Найдется ласковый приют.
Все ж для тебя нет места тут».
И так остался ты один.
Что от чахотки нет вакцин,
Увы, не значит ничего,
И мало чуда твоего.
Ты смотришь молча на закат,
В его багряном свете ад…
Ад проступает через мир,
Готов собрать кровавых вир.