Усталый путник в сумраке ночном
Присел и греет руки над костром.
Тяжелый взгляд застыл — он смотрит вдаль.
На сердце — раны, горечь, да печаль...
Меч за спиною — верный друг бойца,
Измученного поиском, ловца.
Тяжелый труд искать по свету тех,
Чья жизнь — не жизнь, лишь только смертный грех.
Восток окрасился кровавою зарей
И снова в путь... Дорога колеёй
Уходит вдаль сквозь утренний туман.
И новый день, похожий на обман...
В зените солнце жарит небосвод,
И верный конь упрямо ищет брод.
Там за рекой виднеются дома,
А значит отдых... «Может там корчма?
А нет — так к старосте зайду на хлеб да соль.
Меня ты вызвал? Накормить изволь.
Потом за дело: ведьма здесь живёт,
Боятся жители, что порчу наведёт.
Не должно ей на белом свете жить —
Проблему нужно, стало быть, решить.»
А за околицей уже стоит толпа.
Встречают, шапки нервно теребя.
«— Приехал, Господи, молились мы не зря!
Мирошка, живо напои коня!
Да вычисти, овса ему задай.
Давай быстрее, и не рассуждай!»
Мальчонка шустро подбежал к коню,
Но видно — очень страшно пацану.
Тяжёлый взгляд ловца прожёг его,
Поводья кинул, сам с коня легко.
«— Ну что же, вечер можно отдохнуть,
А завтра утром мне укажешь путь,
Расскажешь, где чертовка обитает,
Что мирным жителям волшбою угрожает.»
Закрылись двери за прямой спиной,
Ловец за душами остался на постой.
И сердце стылое забилось в предвкушеньи —
Гореть той ведьме в огненной геенне.
Лишь только-только утром рассвело,
Проверив меч, вскочил ловец в седло.
Дорога стелется извилистой змеёй
До леса темного. Прервётся путь земной
Той ведьмы, что нашла себе приют
Средь чащи. Ну, а дом потом сожгут,
Чтоб не осталось даже вспоминанья,
Что жило здесь то чертово создание.
Ступает тихо по лесной тропинке.
Ручей звенит за просекой в низинке,
Вокруг лишь зелень, птицы, да зверьё...
«И где ж тут ведьма? Стало быть, враньё?»
Вдруг замер: «Что это? Мелодия в лесу?
Певице этой я визит-то нанесу...»
Меч в руки, взгляд прямой, азарт души.
Всё правда, ведьма тут — в лесной глуши!
Тяжёлый шаг — скрываться не привык.
И вскоре на поляне он возник
Пред девушкой, сидящей у костра.
Домишко маленький стоит, она одна.
Лукошко с травами у ног, в глазах испуг
И сердце стылое забилось — «тук-тук-тук»...
Глаза бездонные, небесной синевы,
И губы алые — пристанище любви.
Шагнул к девице, а она стремглав
Вскочила на ноги, охотника признав.
Вдруг к дому кинулась, закрыв собою путь
«— Не подходи, прошу!» Вздымает грудь
Страх липкий, понимание судьбы,
Что в дом пришла расплата ворожбы.
«— Что прячешь, ведьма, за своей спиной?
Не отвертеться уж тебе!»
«— Постой!»
Дверь, заскрипев петлями, приоткрылась,
Девица враз в лице переменилась.
А на порог за спину к ней девчонка.
«Похожи... Значит младшая сестрёнка.»
«— Прошу, охотник, пощади её!
Придумывает сплетни мужичьё!
Пусть ведьма я, но зла не помышляла
За доброту свою я пострадала.
Увы, помочь мне всем не удалось
И полился со всех сторон поток угроз.
А я живу лишь только для неё,
Позволь собраться, бросим мы жильё.»
А сердце стылое стучится все сильней...
Решай охотник, что тебе важней...
В глазах прекрасных только лишь испуг,
А хочется обнять с чего-то вдруг...
Меч опустил, присел на пень устало:
«— Скажу в деревне, помощь запоздала.
Исчезла ведьма — дом стоит пустой.
Да не смотри ж ты, уходи с сестрой!»
Надежда вспыхнула в тот самый миг в глазах.
Кивнув, метнулась в дом, забывши страх.
Недолго собиралась — будто знала,
С вещами узел за спиною повязала.
В руках слега, в глазах искрит слеза,
Идет легко, как по воде скользя.
Красива и нежна, что летний ветер...
Идёт к охотнику, не видя, как он бледен.
«— Спасибо...» — подойдя к нему сказала,
Привстав на цыпочки, его поцеловала.
Сестренку за руку и вглубь лесной глуши.
А сердце скачет, забирая виражи...
И хлынули эмоции рекой...
«Мне хочется ещё побыть с тобой,
Подольше, ну и пусть не навсегда!
Но не поймёшь ты мои чувства никогда...»