***
Я забываю близких мне людей,
а то,
что сердце прежде обходило,
мне щиплет душу,
как когда-то мыло, –
из ничего,
из рваных пузырей.
Открыл бы кран, что б смыть тоску и грусть
живой водой,
что падала со звоном
в какой-то таз,
наполненный по грудь
с домашней пенкой дрожжевым озоном.
Заплакать бы сейчас… Теперь,
теперь
тереть глаза…
Ах,
это только снится –
как крошит мама снег мне на ресницы
и открывает талой льдинкой дверь…
Ей боязно.
Найти не может слов.
А я нашел, но, верно, слишком поздно.
О, столько звёзд!
Их миллионов сто!
(Я научусь ходить пешком под стол,
где ноги спотыкаются о звёзды).
Там –
белые олени, белый дым…
Красиво.
Только время воровато.
И на плакатах – почерком моим:
«Исповедимых нет путей обратно»!