Укрывшись тучей, звёзды медленно потухли.
Прохожих ливень умывает из ведра.
Сижу на Эйфелевой башне, свесив туфли.
Мою причёску моделируют ветра.
Ко мне привыкла и придвинулась поближе
Чета воркующих влюблённых голубей.
Всю жизнь мечтал хотя бы раз гульнуть в Париже,
Но как попал сюда, не помню, хоть убей!
И как взобрался я на Эйфелеву башню?!
Она всегда в ночное время заперта.
Сижу над пропастью, но мне совсем не страшно,
Хотя меня пугала с детства высота.
Горячий мозг почти вскипел от перегрузки,
Когда глава четы французских сизарей
Меня окликнул не по-птичьи, а по-русски:
– Летим навстречу расцветающей заре!
От неожиданности варежку раскрыл я.
Но голубок не насмехался надо мной,
А намекал на типа ангельские крылья,
Нежданно выросшие за моей спиной.
* * *
Утром вползаю в будни и всё мечтаю
Студень слоёных туч разрез'ать крылом.
Хоть бы разочек временно влиться в стаю,
Но не способен страх одолеть. Облом.
Давеча утки крякали у порога
И приглашали с ними лететь на юг,
Но на примерке крыльев мне стало плохо.
Я испугался: в воздухе мне каюк.
Уткам на смену к дому спустились гуси:
– Эй, полетели с нами на ю-га-га!
– Нет, не покину Русь и мою Марусю!..
После отлёта долго им вслед моргал.
Упомяну, что я от природы "веский":
Вешу примерно сто пятьдесят кило.
Тему полётов надо бы снять с повестки
И забуриться к жёнушке под крыло.