Тишина у итога:
больше не спорилось,
многого было много,
малого – мало,
в нас ничего не ссорилось,
просто устало.
Первая после бога,
в после – поиск иного,
женского слишком много,
когда мало мужского.
Осень из стаи птичьей,
выстрелом вырвет стрепета,
у очага много дичи,
мало детского лепета.
Личность уходит в соло,
истину ищет в винах,
мир повяжет не слово,
свяжет его пуповина.
Брось ты страницу нотную,
руки разбрось в безманжетие,
я полюбил тебя потную,
с речью в одно междометие.
Как же теперь без Ленского,
без соловья Алябьева,
как же теперь без женского,
как же теперь без бабьего?
Вечер идёт за плугом,
день в темноту пластая,
будешь к рассвету другом,
будешь чужая стая.
В луг зарастёт дорога,
выпив водицы талой,
женского слишком много,
женщины слишком мало.
А рука, как незрячего тросточка,
что-то тронул совсем невпопад,
закатилась вишнёвая косточка,
и вишнёвый не вырастет сад.
И не будет в цветенье смятения,
будем с кем-то кого-то сличать,
но как прежде встречаться не с теми,
а потом у итога молчать.