На этой далёкой орбите,
где звёзды бледней НЛО
и дней перепутаны нити,
где травы вздыхают тепло
и белый песок побережья
облизан зелёной волной,
я стану такой же, как прежде, —
веснушчатой, дикой, чудной.
И речь моя будет гортанной,
похожей на говор воды...
Ты любишь Неаполь и Канны,
а я — плоть от плоти Орды.
И дикие кони послушно
(а норов у них очень крут!)
подходят ко мне и горбушку
с ладони губами берут.
Я в тёмную жёсткую гриву
вплетаю лиловый цветок,
смотрю на закаты с обрыва,
и солнца малиновый сок
стекает меж пальцами липко
на серые выступы скал...
Я — слово из древнего свитка,
которое ты прочитал
на пёстром карнизе дугана
под шёпот монгольской толпы.
Ты любишь заморские страны,
а я — забайкальскую пыль.
Ты бросишь меня, как монетку
в прощальном порыве любви.
Бессмертника бледную ветку
с собою на память сорви...