как вовремя всё вошло в хорошее русло!
наконец-то все знают её кошмарную суть
ну и бог с ними, чтоб им все было пусто:
такая правда на них свалилась — не унесут
кому выдавала одним дыханием, резкий залп,
ушатом помоев на гОлову — ну-ка жуй
ох, как же смешно он пугался и исчезал!
бубня "я могила, под дулом не расскажу"
другому по чашечке, порционно — гомеопатия
да толку-то? если отвар всё равно токсичен был
и вроде бы верила — он останется, только на тебе!
опять умотал, только опухоль увеличена
со злости, со страха, пошла по домам с плакатами
и всем рассказала о чёрной-пречёрной язвище
и плакали ей! и кидали копейки, и крыли матами
а ей всё одно: счастливые овцы с пастбища
и горько ей было от зависти с опустением,
и страшно, что это — всего лишь аперитив
но карты раскрыты, — а та ли я? там ли? с теми ли?
без разницы, это лишь сердце разбередит
как славно, что все нынче знают её нарыв,
кровящий, гнойный, и, ясно, сожрёт её до кишок
теперь ей попроще немного — до времени, до поры,
теперь ей, как дитятке, можно расхаживать нагишом
и только к вечеру, оставаясь в безликом тишье,
трясётся и плачет, но вовсе не жалостью заслезясь —
она боится другого: что мама как-нибудь ей напишет
а маме всё это сказать ну никак нельзя
...да хоть бы и век ей скользить по мерзкому мху и илу!
да хоть бы и век её поедала слепая мгла
вот только бы мама подольше ей не звонила
ведь спросит же,
точно ведь спросит же
"как
дела"