Солнце плавилось высоко,
дед махру курил,
над деревней смелый сокол
ворона когтил.
Лопухи точили лясы
без забот с утра, –
кровь упала сверху кляксой,
чёрных два пера.
Слушал шорохи в пол уха
скромный краснотал,
стройный тополь белым пухом
землю заметал.
А потом на этой крови
вымахать хотел
с лопухами точно вровень
зябкий чистотел.
Получив дождя водицы
в ситный разнобой,
потянулись медуницы,
жёлтый зверобой.
Ветерок гонялся низом,
закрутился в пыль,
и упал налётом сизым
в сказочный ковыль.
Дед, подслушав эту сказку,
бабку задирал
и, хватив полена ласку,
травы собирал.
Бабка травы посушила,
сыпала в настой, –
силу он гонял по жилам
в жизни непростой.
Подорожник, вспомнив перья,
стебель зашатал
и поэту то поверье
ночью нашептал.
***