Будто ветер поднялся, что ли,
В сигаретном дыму пространство.
Не сбежать мне от этой боли
И не вырваться из мещанства.
Обывательский круг все шире,
И мотор подустал от сбоев.
Я сбегаю от ширмы к ширме,
Растворяясь в своих любовях.
Ты, наверно, давно остыла,
И, быть может, совсем устала.
Мне все это давно постыло,
Наросло соленым кристаллом.
Стало все бесконечно чёрно,
Барахлит, задыхаясь, клапан
В моем сердце, где запечено,
Прежний образ совсем залапан.
Это раньше - в груди клубника,
Это раньше нам пели птицы,
А сейчас тяжело от крика,
И так хочется застрелиться.
Можно петь, надрывая связки,
Можно нянчить свои кошмары,
И вдыхать нефтяной и вязкий
Воздух, что налипал на шрамы.
Ты скажи, это будет честно,
Отложи пулемет насилья:
Отчего до безумья пресно
Это страшное невыносимье?
Почему, рассыпаясь, горы
Здесь прессуются лишь в песчаник?
Будто горе застряло в горле,
И крапивой растут печали.
А космический наш корабль,
Что привыкли мы звать Землею,
Не летел, а все время падал
И закатною кашлял кровью.
На каких скоростях он несся,
Спотыкаясь о метеоры!
Он пытался упасть на Солнце,
Но орбита его - неволя.
Догорают в костре поленья,
Тихо тлеет в углях суббота,
На мобильнике - треть деленья,
Подступила к нему зевота.
Набираю забытый номер
На почти безответной трубке,
И расходятся радиоволны,
И от них костенеют руки.
Слышу голос, забытый, звонкий,
Что растекся в сплошном привете.
Ударяясь о перепонки,
Он увяз в телефонной сети.
Все умолкло, и ветер стер их -
Эти звуки, что били в жилы.
Но вернуть невозможно мертвых,
Даже если они и живы.
23.07.17