Труд окончен по сроку, и перья гусиные брошены
Рядом с грустно стоящим флакончиком синих чернил.
Вновь по крышке стола застучали слезинок горошины:
Я ни разу своей скрупулёзности не изменил!
Ведь уже до конца рукописная книга пролистана.
Не надеюсь, что боги позволят начать новый том.
Но никак не пойму я, где скрылась та самая Истина,
На которую каждый указывал прежде перстом.
Я всегда был адептом парадной фамильной геральдики.
Помню миниатюры под лаком и краской густой.
На гербах, как и в книге моей, проплывали кораблики,
Поражая смотрящих на них неземной Красотой.
Да, я с детства считал обе сущности равновеликими –
Миром Истины и Красоты я гордился всегда.
Но светильник луны в зеркалах отражается бликами,
А в сиреневом небе навек потускнела звезда.
Под ногами, со всей неизбежностью, ширятся трещины
Между прошлым, что кануло в лету, и завтрашним днём.
Знать, искомые Истина и Красота обесчещены,
Если самый прообраз грядущих времён обеднён…
А когда-то работала артезианская скважина,
И надежды струились рекою чистейшей воды.
Но теперь их поток запрудился, и заводь загажена,
А на берег ведут устрашающей формы следы…
Я уже ощущаю пространственные искривления.
Книга жизни закончена. Скоро меня позовут.
Но дадут ли мне время, чтоб я просмотрел оглавление
И исправил ошибки в течение этих минут?
22 августа 2017 г.