Кто как, а я отчего-то уверен, что практически в каждой семье передаются из поколения в поколение всякого рода забавные, курьезные, а иногда и жутковатые истории, превратившиеся со временем в семейные, скажем так, легенды. В моей семье, конечно, тоже. Некоторые из них, смею надеяться, будут интересны и широкой публике…
ТАКОЙ БОЛЬШОЙ ПРОЛЕТАРСКИЙ ПОЭТ
Случилась эта история давно, в 1929-м. Дед мой по матери, кадровый военный, послан был на обучение в Москву, на высшие командирские курсы «Выстрел». От рабочего общежития, где поселили иногородних курсантов, до места учебы приходилось добираться трамваем. И так, понимаете, совпало, что тем же маршрутом и в те же часы ездил и Владимир Владимирович Маяковский. На службу или еще куда, теперь уж никто не скажет, да и несущественно это для нашего рассказа. Но то, что поэт, не в пример нынешним знаменитостям, не гнушался проехаться в общественном транспорте в часы пик, потолкаться, так сказать, в гуще народной – факт совершенно достоверный.
Курсанты, конечно, Маяковского сразу узнали – и тем же вечером в общежитии разгорелся импровизированный горячий диспут о его месте и роли в культурной жизни страны. Поколение было молодое, горячее и совершенно безапелляционное, искренне считавшее себя вправе судить о чем угодно. Ну в точности как сейчас… И дед в полемическом запале имел неосторожность заявить, что вся любовная лирика Маяковского – заумная белиберда. Товарищи, само собой, сейчас же принялись его подначивать – слабо, мол, высказать все это поэту в глаза. И дед, конечно, вызов принял – офицерская честь, сами понимаете…
Случай представился буквально на следующий день. Увидев в середине вагона могучую фигуру поэта, дед под взглядами предвкушавших интереснейший скандальчик приятелей решительно протолкался к нему и во всеуслышание заявил: «Владимир Владимирович, вы, конечно, великий пролетарский поэт и все такое, но некоторые ваши стихи я, извините, не понимаю». Ответ последовал мгновенно. Маяковский, глядя сверху вниз – дед был мужик ширококостный, жилистый, но росточка совсем небольшого – снисходительно пророкотал своим знаменитым могучим басом: «Вырастешь – поймешь». Вагон буквально зашелся хохотом, громче всех ржали, понятное дело, провокаторы-сослуживцы. Дед, плохо себя помнящий от стыда и унижения – и винить-то некого, сам напросился! - на ходу спрыгнул с подножки…
С тех пор в нашей семье никто не любит поэзию Маяковского. Должно быть, в генах засело…