Людское зло исчезнет в доброте зверей,
Полёт мечтаний оборвал удар кастета,
Живая скорбь страниц заката багряней,
В ненужной лже, замысловатого сюжета.
Качнулась даль во вьющемся тумане,
Зелёный вечер крылья мельниц опустил,
Полынь грустит о сгибшем Донжуане,
Нож финский полоснул по связкам жил.
И пенилась заря, кипела горлом кровь,
В туманы опускала вечность вечера перо,
И рисовала смерть, погиб он за любовь,
За что и как страдал, всё ставя на зеро?
Затоптан след в черёмуховой вьюге,
Забвения песком укрыт наёмный кат,
По детски жалобно о закадычном друге,
Кочующие в солнце журавли кричат!
Голубоглазый, песенный, задорный, звонкий,
Шагнул с беспечностью в мальчишескую рань,
Взахлёб любил он жизнь, до боли, до печёнки,
Но ненавидел жизнь чуму, предателя и дрянь.
Отпел, отпил и отлюбил смазливую до срока,
Не смел души взрывные буйства превозмочь,
Последний росчерк кровью у разбитого порога,
И взмах руки, и чёрной тенью тиснут в ночь!
Твой дерзновенный, деревенский гений прост,
Сродни безбрежному, шальному бегу океана,
Презрев судьбу, над Роком потешаясь рьяно,
Ты шёл в закаты по росе, пел в полный рост!
Мне душу холодит волчий оскал, усмешка,
С прищуром злобы правит цинник - алчный век,
Поэт деревню воспевающий на ять, не "решка",
В игре эпох, в пике на пике слов, пал в снег!