Я из племени Первых

Кира Соловьёва
Этот лес - вековечная зелень седых берез
и обитель озер, состоящих из наших слез,
и обилие троп - человеческих и звериных.
Прошлогодней листвы не видать из-за красных луж,
и в любую погоду - помимо февральских стуж, -
происходит война между Первыми и Вторыми.

Я из племени Первых, но слишком умен и слаб.
Мать меня оставляет в пучине дурного сна,
забирает отца и уходит в обличье волка.
Я лежу на постели из вражеских /волчьих/ шкур,
за стеной разрывают деревья осколки пуль,
и я думаю - долго ли это терпеть и сколько

моих братьев погибнет, пытаясь спасти детей,
упокоится в сизой, мерцающей пустоте,
остановится, чтобы забыться моим кошмаром.
Каждый день я во сне осязаю чужую смерть.
Она мне говорит, что пребудет сейчас и впредь,
потому что имеет на это большое право.

Она хочет забрать и меня, и мою семью.
Я шепчу, что с готовностью сам ради всех умру,
но она, ухмыляясь, бормочет: "Ты мелкий козырь".
Этот лес - настоящее кладбище наших снов,
отражение самых жестоких живых миров.
В нем качаются горестно ясени и березы,

а в озерах - ни рыб, ни хотя бы съедобных змей.
Мои родичи в прошлом питались детьми людей,
и поэтому ныне война, не стихая, длится.
Нас уже не спасет ни один сумасшедший Бог -
мы останемся тенью на ткани ночных дорог.
Нас уже не спасет ни один сумасшедший рыцарь,

ни один некромант, ни одно заклинанье ведьм -
едва солнце восходит, мы знаем, что быть беде,
а вдали по холмам на границе грохочут танки.
С нами борется смерть, против нас восстают снега,
на мой лоб опускается мамина не-рука,
от нее сильно пахнет кострами чужой стоянки.

Я хочу не проснуться, забыть обо всем, что есть.
Я устал от боязни, вернутся ли мать, отец?
Я устал от боязни однажды их не увидеть.
Я учился ходить, когда был молодым щенком.
А теперь я - обуза, бессмысленное ничто,
на ладонях недавние шрамы горят пунктиром.

Я добавлю в лекарство зеленый и терпкий яд.
И, хоть будут меня ненавидеть и презирать,
я бестрепетно выпью все - до последней капли.
Эта смерть - все равно, что холодный январский сон,
а последняя фраза срывается в тихий стон:
"Умирать не больнее, чем падать со скал.
Приятней."