Ночь томна (да, не темна).
И я надену нечто манящее,
Дерзкое, мнимое, может, пьянящее
Для него. А на самом деле - для никого.
Нас, скорее всего, разлучит таинственная Она,
Алая Любовь, всей жизни твоей весна.
Вот, к чьим окнам ринешься на боевом коне,
А когда начнется война,
Я хочу, чтобы вспомнил ты лишь обо мне.
Потому, что разжег духовный огонь.
И буду стоять я на мокрой дороге,
Превозмогая безумие, боль,
Как зверь, которого выгнали из берлоги.
Ах, девочка, милая, ну и ну. Почему ты ходишь, скользя?
Ты же умрешь. В забытьи, ничего не изобретя.
А я буду вечно помнить, только помнить. Особенно - голос твой.
Ты же хочешь быть, кем угодно, но только (вот трагедия) - не собой.
И жаль, что Твой рыцарь (тот, который без страха и упрека)
Так и не оправдал это звание.
Да и не обладал никакими тайными знаниями -
- Видимо, в этом его наказание.
Человек при смерти. Вижу мумии бинты.
Не смел никогда-никто обращаться к ней на "Ты".
Вот, тело ушло. А Душа помещается в спицу.
И пусть моими детьми подавятся те,
Кому нечем больше гордиться.