Дорогой батюшка, батюшка дорогой
ПО РУССКИМ ДОРОГАМ, МОЛЯСЬ О РОССИИ
Когда наш любимый батюшка, протоиерей Иоанн Миронов вернулся из своих летних путешествий, редактор «Православного Санкт-Петербурга» Александр Раков тотчас отправился к нему, чтобы как всегда побеседовать о важном, о наболевшем, о насущном…
— Батюшка, вы исчезли из моей жизни, а я всё ждал звонка перед вашим отъездом…
— Так видишь, Саша, как всё вышло: мне дали безплатную путёвку на крымский курорт, на три недельки. И так Господь устроил, что там погода была тёплой, — я ножки в морской воде помыл, и всё было хорошо… А вернулся сюда — здесь опять холод! Меня Господь удостоил в монастырях крымских побывать: у Косьмы и Дамиана под Алуштой…
— А каково ваше мнение о Крыме, батюшка?
— Очень хорошее! Люди там хорошие, живут благодатно, и климат хороший. Были мы в Севастополе, были в Херсонесе Таврическом, где наш князь, святой равноапостольный Владимир крестился. Там меня такая радость ждала: я встретил священника, отца Сергия Халюту, племянника моего соученика, с которым мы вместе учились в семинарии в сороковые годы. Его звали Михаил Халюта, а его племянник — Сергий. Мы посмотрели Владимирский собор, который стоит на месте той базилики, где князь Владимир принял крещение, — от неё теперь только одна стена осталась; а в верхнем храме хранятся частицы мощей св. мц. Татианы, св. вмч. и целителя Пантелеимона, — мы к ним приложились с благоговением… Потом отец Сергий нас такими пирогами угощал!.. Привёл Господь и причащаться мне в крымских храмах, — даже в той Крестовоздвиженской церкви в Ливадии, где умер наш император Александр III — на руках у отца Иоанна Кронштадтского. В этом храме я причастился и, по просьбе настоятеля, отца Димитрия, сказал проповедь. Потом в Севастополе мы смотрели панораму «Севастопольская битва». Так мне понравилось!.. Прекрасный экскурсовод у нас был — раба Божия Валентина – прекрасный экскурсовод; она так хорошо говорила, что у меня слёзы полились… Она рассказывала нам, как реставраторы спасали эту картину, но всю спасти не удалось, многое пришлось сделать заново. После панорамы подали пароходик, чтобы по морю покататься, но я уже очень утомился… Жара там — 36—38
градусов…
— Вы меня простите, батюшка, за правду, но я смотрю на вас и вижу, что вы не очень-то хорошо отдохнули! Или я ошибаюсь?
— Мы много по Крыму поездили, каждый день куда-то ходили… Музей Пушкина в Гурзуфе я посетил, музей нашего дорогого писателя Чехова… В нескольких храмах побывали: Успения Божией Матери в Гурзуфе, Покрова Божией Матери, Крестовоздвиженский в Ливадии… Видели там памятник Черчиллю, Рузвельту и Сталину и дворец, где были Ялтинские соглашения подписаны… Это всё Господь дал мне посмотреть.
— Так у вас, батюшка, весь отпуск был такой активный?
— Да… А как вернулись — поехали в Псковскую область и в тамошних храмах молились. Ещё Господь удостоил, из Псковской области поехали мы в Белоруссию, в монастырь к прп. Ефросинии Полоцкой. Там мы побывали — точно в Святую землю съездили! Прочитали акафист у гробницы преподобной Ефросинии… Потом матушка-настоятельница Евдокия угощала нас — 45 паломников. Она всех приняла с такой любовью, как родных.
Да и тут, в Петербурге, я без молитвы не могу. На днях мы в храме у св. равноап. Ольги были, у сына моего, отца Александра на престольном празднике. Я там 300 человек за вечер исповедовал. Утром благочинный туда приехал, мы молились, крестный ход был, я благочинному икону Матери Божией «Неупиваемая Чаша» поднёс, а он подарил отцу Александру икону «Всех скорбящих Радосте». Чудная икона — из дерева вырезанная. А вчера мы ездили по Невскому пятачку, посетили те места, где наша семья в ссылке жила: на Синявинских высотах, потом на Медном… Там, неподалёку от Медного стоял храм Тихвинской иконы Божией Матери…
— У вас же на Невском пятачке друг-священник служит?
— Да, отец Валериан Жиряков: он в Невской Дубровке. Наша-то семья с другой стороны жила — со стороны Московской Дубровки.
— Батюшка, простите, но я слышал от людей, что на Невском пятачке строят сейчас коттеджи, — прямо на костях наших погибших солдат…
— Я такого не видел… Там сейчас очень хороший храм построен, и где лежат погибшие воины — памятники везде поставлены: и в Невской Дубровке, и на Пятачке, и везде-везде — памятные знаки. В Сологубовке, у отца Вячеслава Харинова мы гостили, отец Александр Захаров там был…
— Вот вы, батюшка, заговорили о памятниках погибшим воинам, а мне сразу вспомнилось недавнее известие о том, что Польша сейчас разрушает памятники советским солдатам…
— Четыреста памятников там стояло! Многие разрушили, а за некоторыми простые поляки ухаживают и реставрируют. Наши правильно сказали польским властям: «Раз вы за советскими могилами не следите, то мы за вашими памятниками тоже ухаживать не будем».
— Я, как сын советского офицера, заканчивал там восьмилетку в польском городе Легнице, где стояла Северная группа наших войск, — я там с 5-го по 8-й класс учился… И я помню, как меня, 14-15-летнего, поляки называли оккупантом. Мы с ними не дрались, но, конечно, советские войска поддерживали порядок очень строго. В Легнице, в самом центре города стоял памятник – польский солдат и советский солдат. Не знаю судьбу этого монумента. У меня только фотография его осталась, — я её сам делал в школьные годы.
— Видишь, это Америка разыгрывает свои планы: она натравливает поляков на Россию. Да нам к такому не привыкать! Сколько раз разжигали против нас злобу, — да сами же враги и обожглись о Россию.
— Даже ракеты американцы доставили в Польшу по просьбе польских властей, — а ведь это такая опасность для России!.. Поэтому наш президент Путин сделал полякам очень серьёзное предупреждение.
— Так и надо, Путин верно поступает! Надо, чтобы везде на наших границах стояли оборонительные заслоны! Вот при Сталине, перед войной никакой обороны не было: только Брестская крепость держалась, а все прочие отступили. Уже и Псков в июле был занят — деревни и города Псковской области. А если бы были оборонительные сооружения, враг так быстро не прошёл бы!..
— Батюшка, но я считаю, что Сталин всё же войну выиграл…
— Не подготовлены мы были к войне, и очень много несправедливости творилось. Сколько было зла сотворено над людьми русскими! Я когда читаю об этом, то думаю: Господи, как издевались над русскими! А Ленин даже хотел Россию из книги жизни вычеркнуть, — поэтому страна наша и не называлась Россией, а называлась Советским Союзом. России уже не было, Россия была смята под ноги.
— А то, что сейчас — это Россия, батюшка?
— Настоящая Россия – только теперь на ноги поднимается, и Путин – наш президент, настоящий глава страны.
— Я, батюшка, немножко не дошёл до понимания этого.
— Если Путина не будет, всё опять покатится.
— Я войну не пережил, конечно, а вы были артиллеристом…
— Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовёт Отчизна нас!
Из многих тысяч батарей
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину — огонь! Огонь!
Так мы пели в строю, а если плохо пели, то командиры заставляли нас по-пластунски ползать… Это уже когда война кончилась.
— Да, армия — это штука серьёзная! Я хоть всего два года прослужил, но очень много вынес оттуда.
— Армия — это хорошо, это закалка для мужчины. Вот и сын мой, отец Александр: он при советской власти закалился и служит священником уже 20 лет.
— Батюшка, мне трудно сравнивать, но я вам скажу откровенно: я прожил жизнь в Советском Союзе, безплатно учился в университете, — и прекрасно меня учили!..
— А я, как священник, скажу так: было сильное притеснение религии, взрывали храмы, разрушали семьи, ссылали на каторгу невинных людей. Я тебе рассказывал, как в 37-м приходил к нам «чёрный ворон»? Брали ссыльных людей повторно, — у них уже семьи, по трое-четверо детей, а их снова забирают…
— У нас в семье тоже есть потери: расстреляли отца моей матери.
— И у моего папы брата расстреляли. Конечно, ты-то жил — как сыр в масле катался, а мы жили — голод, холод, нищета.
— Я вам один случай расскажу про своего папу. Я его очень люблю и до сих пор чувствую, как я перед родителями нагрешил, и мало с папой общался, хотя папа был честнейшим и умнейшим человеком. Это не только я говорю, а и все те, которые его знали. В 1956 году папу отправили служить в Венгрию…
— Венгрия — это хорошая страна…
— Да, очень красивая… Одним словом, папа, изучив положение в Венгрии, написал официальную бумагу командованию, в котором он предупреждал, что осенью здесь начнётся военный переворот. И его решили за это убрать из армии! А осенью действительно началось восстание, и папа оказался прав. Его не только не наказали, но наградили. Папа в те дни воевал в Будапеште, мы сидели в Кичкемете, а потом нас вывезли в Чехословакию.
— В Чехословакии я тоже бывал… Хорошая страна, но мне не понравилось, как там религиозное воспитание поставлено — очень плохо.
— Батюшка, хочу вам в этой связи такой вопрос задать: мы порою сталкиваемся в наших храмах с филокатолицизмом. Некоторые наши священники просто-таки преклоняются перед католиками. Я правильно сужу или нет?
— Какие это священники?
— Наши, русские.
— В первый раз такое слышу. У нас Православная Церковь, мы преклоняемся перед Господом, перед святыми угодниками, но не перед католиками. Но ты помни, что апостол Павел говорил: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». (Рим.12,18). Они же христиане, католики-то. Мы не согласны только с филиокве: мы говорим о Святом Духе «…от Отца исходяща», — а они «…и от Сына». Мы признаём только временное схождение от Сына. Когда Господь возносился, сказал: «Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» (Ин.15,26). Главенство папы мы тоже не признаём. Мы говорим, что все епископы по апостольской преемственности поставлены от Господа, и все равны между собой.
— Сейчас, батюшка, впервые в нашей церковной жизни привезли из Бари мощи Святителя Николая…
— А у нас его мощи уже есть — в Николо-Богоявленском соборе! Сходи и приложись. Там целая звездица мощей Святителя Николая.
— Да я, батюшка, и сам так думаю… Я одному священнику сказал: «Отче, я не могу попасть к мощам!»
— И у нас во многих петербургских храмах есть маленькие частицы мощей Святителя, а что большая частица, что маленькая, — благодать-то одна. Хоть с ноготок частичка, а всё же это мощи Святителя Николая.
— К тому же меня несколько смущает, что эти мощи нам римский папа прислал.
— Ещё раз тебе напомню, что апостол говорит: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми». Со всеми! С мусульманами мы сколько веков рядом живём — и дружим, и люди живут без драки…
— А когда псевдомусульмане взрывают себя и людей?
— Это совсем другое! Это уже бандиты, а не мусульмане.
— Но ведь эти самоубийцы верят, что, совершая такое страшное дело, попадут в рай… Как они верят этому? Это глупость, великая глупость!
— Господь сказал: «Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной». (Мф.5,22). То есть даже подумать нельзя плохо о человеке!
— Ну, я сейчас стараюсь так и поступать… Я над этим работаю.
— Себя самого осуждать можно, а других — никого! Не судите, да не судимы будете! В каждом народе есть хорошие люди, которые пред Господом велики. Поэтому мы не хвалиться должны, а только радоваться, что Господь сотворил мир для всех людей хорошим, добрым…
— Хорошо, батюшка. Тогда ответьте на вопрос о Сибири, о Дальнем Востоке: нам Господь дал такие богатства, но мы, батюшка, их не использовали. Там один человек на пять тысяч километров приходился. А сейчас пытаются этот край заселить… Разве это возможно?
— У человека сил мало, но будем надеяться, что Господь всё управит. Помолимся, Сашенька, помолимся. Я благодарю Путина за то, что он уверенно держит Россию и не боится Америки. А Западу это не нравится!
— Но, батюшка, мы ведь только газом торгуем!.. Вот Сталин, о котором по-разному думают, — он 80 тысяч заводов построил! А от Путина я такого не вижу: он только спорт развивает. Военные заводы — да, существуют…
— И хорошо: нам надо обороняться!
— Вот уже полчаса мы с вами беседуем, батюшка… Боюсь вас утомлять, — скажите ваше напутственное слово нашим читателям.
— Что слова говорить? Надо молиться. И если Господь даст здоровья, то будем опять молиться: вот кончится лето, придём в храм, начнём службу, будем молиться за Россию — и за весь мир!
— Люди вас любят, спрашивают у меня всё время: «А где же батюшка?» Рвутся к вам люди, — не только побеседовать с вами, но хотя бы прикоснуться к вам хотят.
— И я люблю народ. Всю жизнь — только с народом. У меня среди чад духовных есть и крещёные мусульмане, и крещёные евреи, и латыши, и эстонцы, и литовцы — всякой народности люди… И я всех считаю своими чадами: раз они пришли ко Господу, полюбили Господа, значит, они наши братья и сёстры. Целую вас всех, шлю всем благословение – и тебе, Саша, тоже.