ОБЗОР КОНКУРСА КЛУБА СФ
«ЖДИ МЕНЯ, И Я ВЕРНУСЬ»
АВТОРА НАТИКО
«Жди меня, и я вернусь» - шедевр на все времена. Стихотворение впервые было напечатано 14 января 1942 года в газете «Правда». А создано в июле 1941 года. Прежде, чем строки появились в печати, Константину Симонову доводилось нередко читать их на фронте, но всё же он считал, что они не для официальных газет, а «для одного человека». Тем более что редактор газеты «Красная Звезда» был категоричен: нечего растравлять душу солдата такими стихами. Однако его фронтовые товарищи, один раз услышав, переписывали эти стихи на клочках бумаги при свете коптилок и передавали дальше, своим друзьям. В декабре поэт передал свои стихи редактору газеты «Правда», а уже в январе они вышли: самый маленький по объёму текст на газетной полосе и самый большой заголовок, бросающийся в глаза.
Конкурс военных стихов не случайно назван строчкой из этого стихотворения. Напомним анонс:
«Конкурс проводится к Дню защитника Отечества. Принимаются произведения о людях на войне, в горячих точках, в служебных командировках, в армейских буднях. Обязательным условием в стихотворении является мысль о том,
что родные и близкие ждут своих героев, они сами обещали вернуться живыми и невредимыми или есть надежда на их скорое и счастливое возвращение».
В подборке 30 стихотворений – это много или мало? По сравнению с предельным количеством – 70 – наверное, мало. Тем более что военная тема в поэзии очень популярна, многие Авторы касаются её в своём творчестве. Но по сравнению с тем, что каждое из 30 – своя история ожидания, наверное, всё-таки много…
СТИХОТВОРЕНИЕ №2 «РИСУНОК» я считаю одним из лучших. И не только я. Обзор открывает стихотворение-победитель.
Вечерний свет ласкает чёлку,
смешные листики ушей.
Рисует мой сынишка ёлку,
грибы и, кажется, ежей.
Рисуй.
Я вслух перечитаю
от папки давнее письмо:
«Мои родные, Лёшка, Тая!…вернусь, наверное, весной…размыла память ваши лица…здесь дни растянуты в года…мне перед боем часто снится:
на кухне капает вода…сынок склонился над альбомом… ты под диктантом ставишь два или пятёрку…все мы дома…на кухне капает вода…
прочь от себя гоню тоску…рукой подать до тёплых дней…вчера я видел – на Москву летела пара журавлей».
За шторой день окончил распри
с глубоким вечером. Пора.
Что на твоих рисунках? Цапли?
Горбушка? Нет, скорей гора.
Не смейся, вдруг ещё смогу
всё угадать с одной попытки:
вот дом наш в розовом снегу,
Мухтар зелёный у калитки;
наверноя* несу пломбир;
наверноты* идёшь со шпагой.
… Твой акварельно-яркий мир
ещё не высох на бумаге.
Судачат бабушки на лавке.
Слегка накрапывает дождь.
… Давай, ты дорисуешь лапки
кому-то там и спать пойдёшь?
Я, прикрывая за собой
плотнее дверь, завою тонко:
лежит на скатерти бедой
не просто лист, а похоронка.
На кухне кран роняет капли.
… Вдоль нарисованной земли
летят не высохшие цапли.
Бог мой, да это… журавли.
*наверноя, наверноты – в данном прочтении не опечатка.
Со звёздочкой – примечание Автора, я могу только сказать, что и без пояснения поняла: это не опечатка. Это как бы «сборная характеристика» детских рисунков: ведь дети чаще всего изображают то, что видят, так, как умеют, и нужно скорее догадываться, что нарисовано, чем находить портретное сходство. И «наверноя», и «наверноты» звучат трогательно и исчерпывающе. Портретное сходство отступает перед искренностью: «когда рисуют дети» - это несколько другая шкала ценностей, чем в Эрмитаже. Вот и наш обзор будет не «эрмитажным», но мастерство не могу не отметить.
Стихотворение очень доброе: папа оберегает ребёнка, защищая от врагов страну, а мама старается оберегать чувства своего малыша, не сообщая, что папа не вернётся. В стихотворении она сама старается отвлечься, пытаясь разобраться в нарисованном, но это только лишний раз напоминает ей о скрываемом горе, поэтому рисунок откладывается, а сын отправляется спать, дорисовав лапки «кому-то там» - у мамы уже даже нет сил разбираться, кому. Простая трогательная история одной семьи, всё горе войны – в трёх листах бумаги: рисунке ребёнка, давнем письме солдата с фронта и «похоронке». Размер не сбивается, только в одном месте переходит на чёткую мужскую рифму: «прочь от себя гоню тоску…рукой подать до тёплых дней…вчера я видел – на Москву летела пара журавлей». Здесь – особый акцент, потому что к журавлям Автор ещё вернётся. До и после этого эпизода рассказ более плавный, а здесь акцент, не знаю, намеренно или нет, ставится, и журавли ещё мелькнут в финале стихотворения, как бы завершая круг и ставя финальную точку.
Может быть, благодаря великолепным строчкам Расула Гамзатова, журавли стали символом погибших на войне солдат, как аист – символ счастья, голубь – птица мира, лебедь – верности. Эта семья не дождалась своего героя. И всю трагедию войны Автору удалось выразить самыми простыми словами и трогательным «наверноя» и «наверноты».
А вот очень пронзительное, но короткое СТИХОТВОРЕНИЕ №8 «НЕ ЗНАЛ…».
Не знал тогда он, в сорок пятом,
В боях кровавых за Берлин,
Где каждый день казался адом,
Что дома подрастает сын.
Ведь суждено: живым остался!
Домой вернулся, но без ног…
Он как ребёнок разрыдался
У новых кирзовых сапог…
Опять-таки: вся трагедия войны – в одной детали, кирзовых сапогах. Очень коротко, одно из лучших и пронзительных стихотворений этого конкурса. Есть победа, есть сын, и сам жив, и есть даже новые кирзовые сапоги – нет только ног у воина-победителя, чтобы их надеть…
Также очень короткое СТИХОТВОРЕНИЕ №3 «ВОЗВРАЩЕНИЕ». И опять очень жизненное, из истории семьи: «Моему деду, вернувшемуся с войны
без руки, с орденом Славы...»:
Колесо заскрипело престранно.
Невесомая пыль, словно гнус;
На подводе с возницей-цыганом
Я по сельской дороге трясусь.
Конским потом и зноем пропитан,
Без руки, - был осколком крещён...
Слава богу, живой, не убитый;
Видно ангел подставил плечо...
Я бы только слово «престранно» заменила, превосходная степень – не отсюда, колесо скрипит самым обычным образом, просто скрипит себе и скрипит. Главное, чтобы двигалось в сторону дома. «Цыганом» - не такая уж редкая рифма, чтобы нельзя было подобрать ничего взамен… А в остальном – Автор всё сказал в стихотворении и притом был награждён в номинации «Всем смертям назло».
СТИХОТВОРЕНИЕ №14 «ПРОШЛО 20 ЛЕТ ПОСЛЕ БОЯ…» - тоже о Великой Отечественной войне, самом страшном испытании XX века:
(…)
Прошло 20 лет после боя –
Ничто не забыто, нет!
Погибли друзья под Москвою.
На фотках – им 20 лет.
И каждый из них – неженатый –
Безусый советский солдат.
У каждого -- дом или хата,
И фото любимых девчат.
Они перекрыли дорогу –
Не дали врагу пройти...
Осталось от роты немного.
В живых я теперь – один.
Простите меня, дорогие,
Что с вами тогда не погиб.
Был ранен осколками мины.
Очнулся – палата и бинт.
Стоят белобрысые вишни
Солдатами вдоль могил.
И я в карауле не лишний:
Цветы, как табак, делил.
Меня смущает слово «на фотках» - я не уверена, что это из середины прошлого века. Фотография тогда была редкостью, никто не говорил – «альбом с ФОТКАМИ», только - «с фотографиями». «Фото», «фотоснимок», «фотография» - но не «фотка». «Фотка» появилась в XXI веке, когда техника позволяла «фоткать» всё подряд. А тогда, если хоть одна военная или довоенная фотография сохранялась – это была память и семейная реликвия. Даже если это ветеран, который дожил до наших дней, до «фоток», он всё равно, мне кажется, так не скажет о снимках однополчан. Сказать так может только современный человек. Но ведь речь идёт о Великой Отечественной войне, о битве под Москвой, историческом сражении...
Дальше Автор исправляется:
У каждого -- дом или хата,
И фото любимых девчат.
(Вот о них точно не скажешь – «фотка»!
Читаем дальше)
Простите меня, дорогие,
Что с вами тогда не погиб.
Звучит очень горько, как будто герой действительно в чём-то виноват. В том, что остался жив после боя, в том, что дожил до Победы… Но ведь не виноват на самом деле, только жизнью нельзя поделиться. Всё, кроме жизни, делится, как на фронте, поровну: «Цветы, как табак, делил».
Очень понравился образ «белобрысые вишни»: сразу же напоминает белобрысых вчерашних школьников, которые остались на полях сражений, защищали жизнь, а узнать её толком не успели. И хотя «белобрысый» вообще-то означает не цвет волос, а цвет бровей («бры» - бровь), но ассоциации за этим словом идут ровным строем, как солдаты.
«Лучшие друзья России – это её армия и флот», - сказал, оказывается, царь Александр Третий. Я всю сознательную жизнь думала, что Пётр Первый. Но это неважно. В предыдущих произведениях была армия. В СТИХОТВОРЕНИИ №15 «ИДЁМ СКВОЗЬ ШТОРМ» - флот, только не военный, а послевоенный.
Курс на волну, а значит – к центру бури.
«По - штормовому» креплен инвентарь.
Вода – свинец: ни капельки лазури…
И от голодных судорог винта
Проходит дрожь по палубам и трюмам,
И стонет сталь под натиском волны.
По - штормовому собранно угрюмы
Все как один – годки и пацаны…
(Я не знаю, что такое «годки» с ударением на «И». Одногодки? Но морская служба вообще богата терминами, не знакомыми сухопутным…)
А небеса смешались с океаном,
Но мы не ждём мгновений роковых:
Девятый вал встречался мореманам
В ревущих, как всегда, сороковых.
(В начале стихотворения – эпиграф: «Морякам СКР «Неустрашимый» посвящается…». Я подсмотрела в Интернете – сторожевой корабль «Неустрашимый» был спущен на воду в 1988 году. А «ревущие сороковые» - это широты Южного полушария, традиционно очень бурные)
Прошли мы все: и вахты, и тревоги,
И абордаж пиратов Сомали…
Нас дома ждут! А это, братцы, много.
И мы спешим на зов родной земли.
Крепчает шторм. И мы в штормах крепчаем -
В семье морской не место слабакам.
Всё как всегда: приборка вслед за чаем…
Всё остальное – пыль для моряка!
«Всё» - «всё» в данном случае – не созвучие и не художественный приём, а тавтология, одно – любое, на выбор – лучше заменить. И потом, после приборки и чая «всё остальное – пыль для моряка» смотрится не совсем уместно. Умом понимаешь, что последняя фраза – собирательная для всего стихотворения, а не только для чая и приборки.
Стихотворение чёткое, крепкое. Хорошо обыгрывается слово «по-штормовому»: «По-штормовому креплен инвентарь» - чтобы не разбросало и не разбило первой же волной, не унесло в море; и «по-штормовому» собраны люди на палубе, готовы к натиску стихии.
Ещё одно «морское» СТИХОТВОРЕНИЕ №22 «НАД САПУН-ГОРОЮ ТУЧИ…». Поясню на всякий случай: обзор нужен не для того, чтобы критиковать «святое» и придираться к словам. Чёткость выражения мысли, правильность слога в стихах на военную тему очень важны, чтобы читатель Вас верно и до конца понял. Работа со словом, когда Вы пишете о войне – не лишняя, тема «святого» речевых огрехов не искупает, как и незнания предмета, о котором пишете. Так вот в данном произведении сбоев и неточностей я лично не нашла – читается легко, всё понятно, и главная мысль выражена, и картина боя дана:
По волнам ведёт дорога,только не домой.
Офицер нам крикнул строго:
– Мина за кормой!
Впрочем, мина та излишне норовом крута…
С нас за шутки крепко взыщет старый капитан.
Над Сапун-горою тучи затевают бой.
Но сквозь тучи глянул лучик, взглядом схож с тобой!
Шторм в обшивке бреши ищет, хлещет нас дождём.
Не коснувшись мины днищем, мы на бой идём!
Я тебе скажу, родная, без обиняков:
Не возьмёт волна взрывная наших моряков!
Слёз твоих я знать не знаю, выше нос держи!
Над кормою плещет знамя, обещает жизнь!
Пусть в груди найдётся даже место для свинца,
Воспитай же в сыне нашем гордость за отца.
Нет дороже и светлее тех счастливых лет.
...Вновь над бухтою алеет для других рассвет!
Вновь гремит салют Победы над Сапун-горой.
Сын придёт меня проведать майскою порой.
– У моей присядь могилы, рад тебе, сынок!
Волны катятся вполсилы над моей спиной.
Справь на праздник маме платье, приласкай чуток...
Передай, что помнит батя синенький платок!
К ночи даль туман укроет, солнце догорит.
С парнем голосом героя море говорит...
В начале стихотворения сказано: «Это не марш, это вальс». Только в этом Автора и поправлю: это не марш, безусловно, но и не вальс – вальс танцуют на три счёта, а здесь – два. Вальсов на два счёта я припомнить не могу. Финал силён, да и в целом – один из лучших, профессиональных стихов подборки, и при этом – от души. Душевность мастерству отнюдь не помеха.
СТИХОТВОРЕНИЕ №6 «КОЛОКОЛЬНАЯ ГОРА» - о работе поисковиков? Об экскурсии и посещении памятных мест жителями? Кто прокладывает маршрут на вершину?
От ручья, из глухой лощины,
Мы прокладываем маршрут
По лесной тропе на вершину:
Облака здесь почти живут.
(К чему относится слово «почти»? Если «здесь почти облака», «почти под облаками», «почти рядом с облаками» - это один смысл. «Почти живут» - другой смысл, но «почти жить» нельзя, это означает «часто бывать». Фразу нужно перестроить, чтобы смысл: «Где-то здесь живут облака, мы на вершине рядом с облаками» или как-то иначе – чётче просматривался и не путал читателя)
Виден контур залива четко,
Ленинград – если он горел…
С этой точки прямой наводкой
Немцы часто вели обстрел.
(Автор, он горел. Почему по поводу Ленинграда выражена степень вероятности и недоверия – «если»? Его бомбили. И наверняка отдельные здания горели. Не так, как Москва в 1812, конечно. Но почему «если»? Опять служебное слово путает смысл)
В километре вершина выше
Проступает сквозь юный лес.
(«Облака здесь почти живут», «Виден контур залива чётко», «В километре вершина выше» - Автор, я начинаю привыкать к Вашей необычной инверсии, даже находить в этом особое очарование. Кстати, ведь тут где-то рядом облака уже встречались, «почти», а оказывается – вершина ещё в километре выше, и там, вверху – лес. Мы ещё идём на вершину?)
Сколько там полегло мальчишек...
Им поставлен распятья крест.
(Крест мог быть поставлен только после войны, во время войны ставили звёзды и обелиски. Значит, всё-таки это поисковики)
С той вершины прорыв блокады
Начался на заре зимой.
Хоть была она сущим адом –
До сих пор ждут ребят домой…
«С той вершины» - значит, мы всё-таки смотрим на неё со стороны, либо это какая-то другая вершина, до которой ещё не дошли. Финал как бы обрывается, в предыдущих катренах Автор больше описывал пейзажи, путь, маршрут, и лишь иногда проглядывает горящий город, ад войны и в самых последних строках – те, кто ждёт своих солдат. К слову добавлю, что солдат ждут и находят даже сейчас: в 2015 было рассекречено много архивов, в Интернете появилась информация о бойцах. Люди годами отправляли запросы в архивы, а следов своих солдат нигде не находили, и тут вдруг обнаружили не только награды, описание подвигов, но и места последнего боя и захоронения с указанным именем. Солдаты возвращались домой через 70 лет после Победы. Но какое время показано в этом стихотворении, я до конца так и не поняла – наверное, тоже современное, и этих ребят, может быть, где-то ищут.
А вот ответ на слова Симонова «Жди меня, и я вернусь». «Я ЖДУ ТЕБЯ» - отвечает лирическая героиня СТИХОТВОРЕНИЯ №17:
В огне страна. В дыму поля и хаты.
Враги напали, будто саранча.
Гремят разрывы, плавятся закаты.
И смерть страшна. И вера горяча,
Что кончатся сражения победой.
И сгинет враг – вернёшься ты домой.
Ты думай обо мне и сердцем ведай –
Где б ни был: в части, на передовой –
Люблю и жду тебя: кресты – на числах
И на желаньях, преданных огню.
И нет меня верней: я даже в мыслях,
Во снах своих тебе не изменю.
И тут же – замечательная вариация на симоновские строки, как будто ответ девушке: СТИХОТВОРЕНИЕ №24 «Я ПРИДУ».
С рюкзаком на одном плече,
Спрыгнув с «эмки» у парапета,
По сугробам к твоей свече
Я приду, задержавшись где-то
На каких-то полгода, год.
По своей, по чужой ли воле?
Твой конвертик меня найдёт
В обороне, в окопе, в поле.
Прочитаю и прилечу.
Только помни и ежечасно
Жди меня, зажигай свечу.
Свято веруй, что не напрасно.
Сказано от души, оба стихотворения читаются как единое целое. И, к слову добавлю, принадлежат перу одного и того же Автора, только в заявке сперва появилось произведение от женского лица, а потом – от лица солдата. Я не стала нарушать хронологии. Искренние стихи, воспринимаются как одна фраза, от начала до конца.
А вот здесь – та самая правда жизни, те обстоятельства, в которых приходилось ждать тем, кто ждал… СТИХОТВОРЕНИЕ №9 «У ЖУРАВЛЯ КОЛОДЦА НЕТ СВОЕГО ГНЕЗДА»: здесь и душевность, и мастерство, и тяжесть обыденной военной жизни – то, что показывают редко. Повседневный подвиг женщин и детей: стакан молока от худющей коровы, последний клочок сена, последний кусок хлеба. Более того: ещё и эффект присутствия читателя...
скат камышовой крыши... жерло печной трубы.
у журавля – колодца нет своего гнезда.
в кирзовых голенищах швы конских жил грубы.
ведра переполняя, дождь по воде хлестал .
(…)
велосипед злой символ: две похоронки в дом.
(«Плат вдовий», «злой символ», «чтО в нЕй» - ударения наползают друг на друга, при чтении спотыкаешься, но советовать переделать не могу, каждого слова жалко, пусть будет запинка, дающая возможность задуматься над смыслом)
дети педали крутят; в детских мечтах крадут.
(Не сразу сообразила, что фраза переводится так: дети мечтают украсть велосипед или скрутить с него педали, чтобы почтальон не носил в дом дурные вести. Ещё одна трагедия войны…)
чтобы никто на свете не усомнился в том,
что и отец, и братья скоро с войны придут.
и перепашут пепел ...травы взойдут весной.
все, как один герои мир принесут земле.
но не пустой, бесплодной, раненною войной,
а напитавшей колос, что в ней зерном сомлел...
Есть очень художественные обороты, которые мы в обыденной речи не употребляем, но здесь они уместны. Автор приподнимает, возвышает значение «второго фронта» - тех, кто был в тылу. Очень правдиво, и рифмы неожиданные и хорошие, и картинки страшные, но правильные. Сколько бы провоевали мужчины, если бы женщины в тылу не выдержали?
А вот война глазами ребёнка: СТИХОТВОРЕНИЕ №18 «ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ КУШАТЬ» - о детях блокадного Ленинграда. Сразу скажу, что ставшим уже классическими стихам о Ленинграде это стихотворение – не соперник. Да не обидится Автор, но есть недостатки работы со словом, я их отлавливать не буду, просто они ощущаются. А это влияет на выразительность стихотворения в целом. Вот и данное стихотворение – на самую душераздирающую тему. Но если поставить рядом ту же «Балладу о чёрством куске», то сами понимаете, в чью пользу будет сравнение… Видны натянутости, пляшущие ударения, перечисление вместо действия… Можно списать на то, что это всё дано глазами ребёнка, но ведь пишет взрослый…
Очень хочется кушать... Очень хочется спать.
Мама, можно послушать мне про папу опять?
Расскажи, как вернётся и обнимет меня...
Как потом засмеётся. Как наступит весна...
Я все крошки от хлеба для него сберегу.
Я во сне видел небо. Я по небу бегу...
Оно чистое мама! Самолётов нет в нём!
А внизу, будто яма полыхает огнём...
(…)
Через улицу нашу разорвался снаряд.
Тётя Катя Наташе сшила белый наряд.
На санях увозила, прямо по мостовой.
И тихонечко выла... Не вернулась домой...
Всё перекрывает смысл: герои стихотворения или умирают, или скоро умрут от голода, маленький главный герой – в шаге от этого. Смысл – задевающий за живое, а вот смысл техники – чтобы читатель не спотыкался при восприятии этого «живого». Но это единственное стихотворение о детях Ленинграда на конкурсе, потому молчу...
А вот – блестящее исполнение. «Стоит под горою Алёша» нашего конкурса, СТИХОТВОРЕНИЕ №16 «ОБЫЧНЫЙ СОЛДАТ» - привожу полностью.
1
Я обычный солдат… никакой не герой…
И поэтому вам неизвестный.
А запомнить успел только первый свой бой
тихим солнечным утром воскресным.
На пригорке – деревня, в деревне – враги.
Старшина прошептал дальновидно:
– Ты сначала по лугу, браток, пробеги.
Ну, а там кто – кого, будет видно.
Началось…
вдруг фальцетом про бога и мать
всхлипнул наш лейтенант, и взлетела
над траншеей ракета – пора наступать!
Ох, подняться – тяжёлое дело!
Топот, крики, не видно вообще не шиша,
как глаза только держат орбиты…
Я орал не «ура», а от страха лишь «А-а-аа!»,
и душа уносилась к зениту…
Я бежал, только вдруг – вопреки естеству –
натолкнулся на воздух горячий:
нет винтовки, и пальцы сжимают траву,
словно взрыва зелёную сдачу.
А мой взор, продолжая в атаку бежать,
позабыв про обмякшее тело,
всё пытался своих на пригорке догнать;
и вокруг непривычно гудело:
поле, воздух, солдаты и даже она –
та деревня, меняясь в объёме.
А затем наступила внутри тишина –
и во мне, и во всём окоёме…
2
Я стою под дождём, но совсем не промок,
не мешает и жаркое солнце.
Обнаружил ещё – мой кирзовый сапог
отливает закатною бронзой.
Освещает огонь рукотворный курган,
отражаясь на буквах железных.
Их вчера прочитал по слогам мальчуган:
« И-МЯ… ТВО-Ё… НЕ-ИЗ-ВЕСТ-НО…»
Очень художественно смещение ритма в последней строке, очень выразительно подчёркивает смысл финальной строки, не нарушая рифмы. И дальновидный старшина запомнился: «Ты сначала по лугу, браток, пробеги» - ну то есть прежде, чем победить врага, к нему ещё надо приблизиться на расстояние рукопашной. Но, раз взглядом боец стремился за ушедшими вперёд своими – стало быть, приблизились, пусть даже без него, но без него бы и без таких, как он – не приблизились бы... Стихотворение восходит к лучшим в военной традиции стихам: здесь показан обычный, живой человек, рядовой солдат, наверняка известный всем в своём взводе за минуту до того, как он стал «неизвестным», и те, кто был с ним, тоже стали неизвестными. В камне воплощён один он – от имени их всех.
СТИХОТВОРЕНИЕ №13 «РОДИНА МОЯ, В ЧАСЫ ПЕЧАЛИ…» легко читается, здесь послевоенная тишина, и лирика больше пейзажная, чем военная. О красоте пейзажа в данном случае не сужу – главное в другом:
Отчего-то странно тянут душу
Огоньки знакомых деревень,
Здесь поют на майские "Катюшу"
И с гармонью бродят целый день.
А когда засвищут в ночь Победы
Пойменные асы соловьи,
На побывку с неба до обедни
Отпускают воинов к своим.
Мужики хлебнут из мятой кружки -
Поминать убитых - не впервой!
И всплакнут, как водится, старушки,
Затянув "Платочек голубой".
Вот и мне, стоящей у осоки
На мостках в желанной тишине
На душе уже не одиноко,
Только страшно думать о войне...
О войне напоминают только «Синий платочек» и «Катюша», которые поют «на майские». «Майские» праздники – уже привычная традиция, не пафосный «День Победы», а немножко бытовые «майские» - повод отдать дань памяти погибшим и посидеть с кружкой. Война далеко, окопы заросли, раны – и подавно. Но вот лирический герой за стол и за кружку не спешит, потому что только в тишине он может услышать, или представить, как погибших солдат отпускают «к своим» на «побывку с неба». Самой войны в стихотворении нет, мир дышит такой тишиной, что Автору тоже страшно думать о ней.
А сейчас попробуем перебраться во Францию. Зачем? Да потому что о ней – СТИХОТВОРЕНИЕ №10 «ВЕРНИСЬ» - о трагедии целого поколения, русской эмиграции.
Я отмечусь на карте под кругом дорожного знака…
побросаю в багажник в чемоданы - все то,что болит...
и отправлюсь в Париж … не затем, чтобы больше не плакать,
а затем, чтоб рыдать на кладбищенской пяди земли…
За ее мягкий лёсс и приветливость тени деревьев-
и ругать и корить – разделившую русло реки,
когда волны ее уносили от Родины берега,
корабли и кораблики на которых кричали :Беги…!
Я представлю ей счет, а с меня разве что-нибудь станется…
И за кровь голубую и белую …тонкую кость…
Это ты, Женевьев, виновата, что рядом был пьяница,
А не тот офицер, что ходил к моей бабушке в гости…
За поспешные сборы и бегство от красных епАнчей…
НаголО бреет шашка, скобля « под нулевку» мозги…
Сосчитаешь ли ты, скольких любящих преданно мальчиков-
Сыновей - оторвала от морщинистой нежной руки…
Скольким лёсс постелила под сенью каштанов французских…
Убаюкала душу, внушая, что дома – метель.…
И поверх офицерских погонов из армии русской,
Повязала платки Бертело с портупеей Нисселя…
Слышишь Родины плач… это матери слезы горючие…
покатились … и камнем с обрыва истории вниз…
скоро будет сто лет… до сих пор не представилось случая,
их свиданию теплому … и чтоб дома сказали: «Вернись!»…
У стихотворения очень чёткий ритм, в котором есть художественные паузы, сбои, или небольшое ускорение местами. Вообще-то пульс тоже неровный, но чёткий, как эти стихи. Так и ритм этого стихотворения. Чисто человеческая трагедия, изложенная мастерски и с точки зрения образности, и с точки зрения главной мысли.
Хотелось бы только добавить пару слов о самой эмиграции. Да, это трагедия: когда и дом уже – не дом, и чужбина – не чужбина, но и домом никогда не станет. А конец один: хоть на пригорке под русской берёзкой, хоть на Сен-Женевьев-де-Буа под сенью каштанов. В стихотворении нет ни обстоятельств отъезда, ни биографических подробностей, здесь – трагедия поколения. Каждый делает свой нравственный выбор, но скорбь лирического героя в стихотворении неподдельна. Да и потом, в год столетия революции быть «за белых» или «за красных» уже не модно. Может быть, начать быть «за родину»? Ведь это никогда не выйдет из моды…
СТИХОТВОРЕНИЕ №20 «СОЛДАТ СТАЛИНГРАДА» - о встрече ветерана Великой Отечественной войны с детьми. Но по самому построению предложений, фраз, лишним словам, оборотам складывается ощущение, что стихотворение детское. Нет, я не о том, что рассказ ведётся от имени ребёнка (это художественный приём – выбор лирического героя). Я говорю о стиле стихотворения в целом – это уже принадлежит Автору.
На встречу в школу к нам пришел солдат
Войны Отечественной, тех былых времён.
Речь вёл, как защищал он Сталинград,
Про битвы смертные под пламенем знамён.
(Ну не рассказывают так дети! «Под пламенем знамён» - это возвышенно-героическая лексика торжественной песни, но никак не речь ребёнка. Много избыточных слов, очень простые речевые конструкции и рифмы – или взрослый «перестарался», изображая ребёнка, или же просто текст недостаточно отточен – так тоже бывает)
Он был совсем седой, и сеть морщин
Окутала лицо под гнетом лет,
Но дух все также был непобедим,
В глазах горел все тот же сильный свет.
(Это тоже «взрослые» строки, вложенные в уста лирического ребёнка, то бишь героя. Дети так торжественно и пафосно не говорят. Никаких портретных чёрточек, собирательный образ дедушки-ветерана, торжественная лексика, и «сильный свет» в глазах смущает. Пойдите в школу, поймайте за рукав любого малыша, который выйдет из класса, где только что была встреча с ветераном – пусть он опишет её и расскажет. Когда к нам в класс приходил ветеран, мы не обратили внимание на наличие «сильного света» в глазах. Мне было интересно, дошёл ли ветеран до Берлина, он ответил, что нет. А моя подружка спросила, был ли в их части поэт, оказалось, тоже не было. Остальной класс от вопросов воздержался и, наверное, мало что из рассказанного запомнил. Но даже рассказывая об этой встрече, я бы слова «пламя знамён» и так далее не догадалась бы употребить, хотя училась хорошо)
Мальчишка рыжий свой вопрос задал:
- А страшно знать, что можешь умереть?
Молчал солдат…молчал весь полный зал…
Ну что, боец, как есть всё, так ответь!
(Крайне неудобно построена последняя фраза, но в целом – это самая правдивый и правильный эпизод стихотворения и самый сильный катрен. Вот, собственно, ради этого катрена стихотворение в обзоре. Бывает такое, что дети задают вопрос, перед которым взрослые разводят руками, и даже ветеран растерялся)
- Не успевали испугаться мы,
Гонимые победною мечтой.
Лишь перед боем, в сумерках зимы
Страх за любимых был, за отчий край родной,
(Лучше уж «влекомые» победною мечтой, Автор. Пусть уже будет возвышенная лексика до конца, это вполне уложится в общее настроение стихотворения, но слова «гонимые» я в данном случае не воспринимаю)
За сослуживцев, за друзей своих,
Оставшихся в том вечном феврале…
И снова, памятью не здесь, солдат затих,
Слезы не замечая на щеке.
(«В том вечном феврале» очень абстрактно: в Великой Отечественной войне было четыре февраля – 1942, 1943, 1944 и 1945. До сих пор слово «февраль» не упоминалось, поэтому выскакивает внезапно и не уточняется)
На встречу в школу к нам пришел солдат –
Простой герой Великой той войны,
Защитник Родины и града Сталинград,
Доживший до нестрашной тишины.
Хорош эпизод с вопросом мальчика и вот эта последняя строка: «Доживший до нестрашной тишины» - прекрасно сказано. А в целом речь не свободна, много пафосных оборотов, лишних слов, есть даже неправильные ударения («зАдал» или «задАл» вопрос?), но эта строка – настоящая.
Повторюсь: в стихах о временах Великой Отечественной пафос уместен, хотя самые лучшие образцы военной лирики обходятся без него, смотрите «Жди меня, и я вернусь» - перед глазами пример, где всё понятно и выразительно, и при этом доверительно и просто. А вот стихи об Афганистане уже другие, там пафоса или меньше, или нет вообще, а горечи – больше. Тоже – трагедия поколения: сперва брошенного в котёл войны, потом – в неразбериху в своей стране, потом – на произвол судьбы, когда молодые ветераны стали вдруг никому не нужны. Если Великая Отечественная война была общенародным делом, то во время Афганской большая часть страны продолжала мирно спать, пока кто-то умирал в ущелье. И это тоже добавило боли и горечи этим стихам.
СТИХОТВОРЕНИЕ №21 «ВОЙНА ВОШЛА В НАС ИНОРОДНЫМ ТЕЛОМ…» - воспоминания воина, оставшегося в живых. Для интереса можете сравнить с одним из предыдущих стихотворений, про «белобрысые вишни», это совершенно другой настрой. Там солдат как бы разделяет общее горе, здесь солдат несёт горе сам, за себя и за погибших товарищей, и те, кто не сталкивался, его просто не понимают, поэтому и слова он выбирает более хлёсткие, чтобы дошло:
- Боль в сердце как заноза, как щепа.
Её бы вынуть, только вынуть нечем:
Одна рука короче на предплечье,
Ведь пуля -- дура, а война -- слепа.
В другой: стакан, а в нём такой замес
Из крови тех, кто нёс из под обстрела,
И чья душа настолько опустела,
Насколько меньше стал мой общий вес.
. . . Тогда, в ущелье, грохотало так,
И эхом улетали в поднебесье:
Не рокот горных рек, не птичьи песни --
То рокотал предсмертной песней танк.
Земля горела, плавилась скала,
Не видно неба, всюду рвутся мины,
И едкий запах пота и резины . . . . . .
. . . А дома мать молилась и ждала.
А дома батя тихую слезу
Снимал, от всех ладонью заслоняя,
В саду тенистом, у стены сарая,
Где от дождя мы прятались в грозу.
. . . И всё же мне, считайте, повезло:
Вернулся я, я точно не <двухсотый> --
Как летопись моей погибшей роты,
Жить буду всем врагам своим назло.
Тем в нарекание, кто так хотел убить,
Чтить божьи заповеди буду и каноны,
И помнить запах той войны, зловонный,
Хоть очень-очень хочется забыть!
Боль в сердце как заноза, как щепа,
Останется трофеем застарелым:
Война вошла в нас инородным телом,
А ветер странствий душу потрепал . . .
О воинах погибших и живых,
Чей долг военный полностью оплачен,
Душа моя сегодня тихо плачет
И призывает ВЕЧНО ПОМНИТЬ их!
Как видите, ещё раз повторюсь, здесь горечь другого рода: если героев Великой Отечественной вспоминают всей страной, то Афганскую долгое время помнили только ветераны. И как бы назло тем, кто не помнит, кто пороха не нюхал, герой стихотворения перед собой клянётся и обещает «вечно помнить», чтить каноны и заповеди. Ведь во всех священных текстах мира сказано: «не убий».
Ещё более «занозистая» - память о Чеченской войне. О ней ещё долго будут рассуждать, спорить, считать потери, искать виноватых, разоблачать… Только горе матери одинаково во все времена. И разговор в СТИХОТВОРЕНИИ №7 «ПОХОРОНКА В КАРМАНЕ…» ведётся от лица матери:
Не погиб сын в Афгане,
А погиб он в Чечне.
Похоронка в кармане...
Как забыть о войне?...
(…)
Ей на память лишь крестик
Свой оставил сынок.
Им не быть больше вместе.
Слёзы льются в платок…
Вообще самая верная женщина – это мама. Но тема «женщины и войны» неисчерпаема. Вот ещё одна сторона медали – СТИХОТВОРЕНИЕ №27 «ПИСЬМО»:
Рваный бетон, арматура кривая видна,
Теплый пригорок укрыт от апрельского ветра.
Зверем несытым ворчит в отдаленье война,
Отчего края собою поправ километры.
Медленно буквы выводит, отвыкнув, рука…
Косы, веснушки – девчонке, наверное, двадцать.
Ей бы смеяться над шуткой того паренька,
Что схоронили сегодня, и думать о танцах.
Ей бы, любуясь собой, натирать зеркала,
А не винтовку, что словно врастает в ладони
И забирает себе половину тепла,
Став половиной дыхания, цели и воли.
Но не об этом напишет она второпях,
Не про эсэса в погонах, что ткнулся в канаву,
Хоть и мешало весеннее солнце, слепя,
Не про награды и смелость, и вечную славу.
«Мама, вчера мы на речке стирали белье,
Мыли с девчонками волосы – нынче затишье.
Дали – смешно-то – махорки на весь батальон.
К нам приблудился котенок пушистый и рыжий…»
Выписан адрес – по четной он сорок восьмой –
Глянуть бы мельком на дом во дворах Ленинграда…
Верит она, что дойдет непременно письмо.
Отзвуки боя... Наверное, снимут блокаду...
Мастерские стихи я не комментирую – вот как удобно устроилась я в этом обзоре, прямо как снайпер в засаде… Но мне, конечно же, далеко до снайперов, когда каждое слово – в цель, уместно, вот как здесь, например. Спасибо Автору, что вспомнил и эту сложную воинскую профессию…
На войне страшно всем: и тем, кто ждёт, и тем, кто в бою. В СТИХОТВОРЕНИИ №29 «Я БЫЛ СЕГОДНЯ НА ВОЙНЕ», собственно говоря, особого сюжета не выстраивается, тут психология того, как бывает страшно на войне.
Я был сегодня на войне.
Такое может лишь присниться:
Вдруг, в предрассветной тишине
Песок фонтанчиком клубится.
Хлопок, хлопок, еще хлопок,
Свист пуль, пронзительный и резкий…
Я падаю лицом в песок,
Во рту вкус пороха премерзкий.
Затвор к себе, сухой щелчок,
К металлу прикоснулся бровью,
Ложится палец на курок,
И в воздухе запахло кровью.
Грудь взял в тиски бронежилет,
И каска на лицо сползает.
Сжимается весь белый свет
До точки, что в меня стреляет.
Вдруг тишина такая, что
В затылке отдается болью.
Встаем… Вокруг дымит песок,
Изъеденный свинцовой молью.
Звучат какие-то слова
Проникновенно, без надрыва.
Слегка кружится голова,
А главное, что все мы живы.
Нет, все случилось не во сне,
И этот день затмил вчерашний.
Я был сегодня на войне,
Но лишь сейчас мне стало страшно…
Прекрасный финал, вообще лучшее психологическое стихотворение в военной подборке. Бронежилет и каска – примета современных конфликтов и современных войн, это Вам не гимнастёрка и винтовка. Только риск и смерть везде одинаковы, и страх, который приходит запоздало, как «послевкусие».
Давайте завершим обзор всё-таки на мажорной ноте. Воевать ради мира на земле – всё равно что «пить за здоровье»: иногда приходится. Но за войной приходит мир или хотя бы перемирие. СТИХОТВОРЕНИЕ №11 «ЦВЕТОК НА ПЕПЕЛИЩЕ» - о надежде.
На земле обожжённой,
На седом пепелище,
Алым цветом горит одинокий цветок,
Беззащитной былинкой
Чьей-то нежности ищет,
Трепеща на ветру, просит солнца глоток.
Полыхает огнём,
Каплей крови сочится
Из распятой, истерзанной болью, земли.
Над сожжённым селом
Чёрный ворон кружится:
Нет добычи – лишь мак в придорожной пыли.
Он – мосток в новый день
Из немой круговерти.
Рядом – в тихой тоске поседевший солдат.
На войне, где не раз
Был заложником смерти,
В мыслях к дому, к семье возвращался стократ.
Победитель-боец
С головою склонённой.
Как сюда он спешил! Позади – сотни вёрст.
Вместо дома нашёл
Лишь росточек зелёный
И цветок, что для жизни из пепла пророс.
Ярко-красного цвета –
Мак и знамя Победы,
И огонь, что накрыл сопку в рыжей золе.
Чудом выжил солдат,
Но, пройдя через беды,
За друзей поклонился родимой земле.
… Встал солдат в полный рост –
Боль смягчается маем,
Тает в сердце печаль, всё ясней светотень.
Обновленьем надежд
Алый мак полыхает:
Предвещает заря новый солнечный день!
***
СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИНЯВШИЕ УЧАСТИЕ В ОБЗОРЕ КОНКУРСА «ЖДИ МЕНЯ, И Я ВЕРНУСЬ»
2. http://www.stihi.ru/2015/06/22/4258
8. http://www.stihi.ru/2011/01/26/5964
3. http://www.stihi.ru/2012/04/13/2244
14. http://www.stihi.ru/2015/04/20/2555
15. http://www.stihi.ru/2016/02/06/3226
22. http://www.stihi.ru/2015/05/08/12349
6. http://www.stihi.ru/2015/04/05/11506
24. http://www.stihi.ru/2016/02/22/8264
17. http://www.stihi.ru/2016/02/06/4813
9. http://www.stihi.ru/2015/12/07/948
18. http://www.stihi.ru/2014/09/30/5595
16. http://www.stihi.ru/2016/02/05/4176
13. http://www.stihi.ru/2016/01/31/8002
10. http://www.stihi.ru/2012/02/10/10661
20. http://www.stihi.ru/2016/02/20/8041
21. http://www.stihi.ru/2016/02/21/5339
7. http://www.stihi.ru/2014/07/10/7407
27. http://www.stihi.ru/2016/02/22/12160
29. http://www.stihi.ru/2001/09/21-14
11. http://www.stihi.ru/2012/05/03/6437
Источники:
http://rvio.histrf.ru/activities/news/item-3116
С добрыми пожеланиями в творчестве
всегда ваша НАТИКО