Я гляжу в седо-горную высь,
Над ушибом чугунного склона.
Надрывается ветра хлыст,
Режет облака пухлую крону.
Заковала комок луны,
Медно-мутного солнца жемчужина,
В перламутре утреней мглы,
Бурно-бурые камни жмурятся.
Горы - словно застывшие волны,
Заплетаются море вдыхая,
И корябают ветер боками,
Шрамы туч над землёй оставляя.
И по жилам замшелого неба,
Рыжий клык хищной скалы,
Вырывается с рыком зверя,
Оглушённый ударом волны.
Шторм окутал осколки утра,
Проглотил горлом бледный день,
Поцарапав тигриную шкуру,
Белых рёбер песчаную тень.
Ветер бьёт в скулы рыжих обрывов,
Океаном пленённым вдохнув,
И расправив облака крылья,
Он вонзается в берега клюв.
Уже полдень выпит и выжат,
И истлела часа искра.
Но безумное море дышит,
Как пантера крадётся волна.
Взрыв!
Камни впиваются в воздух,
Перевёрнутой небо-воды,
Этот час обоюдоострый.
Он взрезает нервы тиши.
Но охрипшая буря села,
Всем своим негодующим телом,
И теперь на костре млеет,
В переплёте закато-рассвета
Море выбросилось на берег,
И растаяло в шёрстке песка.
Будто кит оно глухо взвыло,
И ушло на иголки дна.
Я гляжу в седо-горную высь,
Над чугунным пепелом грома,
Теперь знаю как сердце стучит,
Сердце - эхо
Ушедшего
Шторма.