...спешили от города, небо с востока,
как розовый куст, расцветало зарей,
казалось: совсем не замыслил жестокость,
а занят рассветной Он красок игрой.
Пугала решимость в бесчувственных лицах
вожатых – им судьбы земные вершить –
таким нет преград, слова нет «отступиться» -
поступью львиной шли эти мужи.
Скромны и послушны еврейские жены –
не станем соваться в мужские дела
(указано место свое нам Законом) –
следом за ними в печали я шла.
Одна лишь в то время меня занимала
мысль, что мой город исчезнет навек,
слабы человеки и праведных мало,
но – так... не укладывалось в голове,
такая жестокость Его не понятна,
пусть праведных мало, пусть грешен Содом –
что ж делать, коль там не нашлось и десятка,
там близкие люди остались и дом...
Умом понимала я: то, что случится –
неотвратимо – велик Его гнев -
но сердцем смотрелась в любимые лица,
и страшно, беспомощно делалось мне;
бесследно исчезнет всё то, что мне мило,
ведь это мой город, где я родилась,
и память цеплялась за то, что любила, -
и слезы от горя катились из глаз...
Прощальным на миг обернулась я взглядом,
хоть сказано было: назад не смотреть,
но глупому сердцу запрет – не преграда,
так вышло все: я не смогла утерпеть...
Взглянула – и столп соляной я с тех пор...
Суров, беспощаден Его приговор.