А он обещал вернуться…
В Париж, самокат, колечко, которое светит,
на дачу к родителям,
миллион раз вместе проснуться…
Но все же сначала вернуться,
а потом уж до гроба и дети.
Улыбался при этом ласково,
убирая пряди с ее губ белых и злых от боли,
сокрушался, что чемодан огромен,
целовал в висок наскоро,
вспоминал и опять забывал
теплый шарф и какой, черт, у рейса номер.
И она обещала не плакать,
разбудить весну, курить меньше и, конечно, верить,
что пара месяцев летят быстрей пули, так ведь?
И в столице сплошные работа и слякоть,
а красавицы там лживы и жадны
до халявы, славы и денег.
И апрель пролетел, словно звонкий сон.
Она плакала меньше, читала Мастера в тысячный,
по июльской росе ходила задумчивой и босой,
в октябре с детства рощенной рассталась косой,
в Новый год улыбалась в стекло,
вторя пальцем узорам по-звездному вычурным.
Было утро, когда он вернулся, ведь он обещал.
С кучей разных подарков, небритый, с заветным колечком…
В дверь знакомую долго и нудно стучал,
на ступеньки устало сел.
Сосед вышел, сказал:
«Они с мужем на даче. Вернутся в субботу вечером"…