Мой милый, вновь меня ты упрекаешь
в грехе, которого и не было и нет.
И что-то между строк моих читаешь
из области пророчеств и примет.
Непостоянство женское примерил
ты на меня, забыв совсем о том,
что двадцать лет не ведал и не верил,
что в сердце оставался ты моем.
Я не Асоль, не Пенелопа даже,
чтоб ткать ковер и распускать опять,
сосредоточив мысли все на пряже,
на море глядя, Одиссея ждать.
Ты все прекрасно знаешь, что случилось
за эти двадцать одиноких лет.
И так уж все в судьбе моей сложилось:
кого любила, тех уж рядом нет.
И нет тебя. Но ты решил вернуть
нет, не меня... Мои былые чувства.
Что ж удалось. Не велико искусство
в душе моей все вспять перевернуть.
"Я встретил вас - и все былое..."
И дальше Тютчева сюжет.
Ты вспомнил "время золотое"
И мне покоя больше нет...
Тебе нужны мои признания,
тебе стихи мои нужны
"Продлись, продлись очарование."
Продлись с весны и до весны.
От баронессы Крюгинер
никто не требовал ответа.
Но я - совсем другой пример.
Пишу я своему Поэту:
"Тут не одно воспоминанье,
тут жизнь заговорила вновь.
И то ж в тебе очарованнье.
И та ж в душе моей любовь."